– А Чарли? Как ей в новой школе?
– Кажется, ей там нравится.
Джеймс сделал глоток газировки, мечтая о кубике льда и ломтике лимона, чтобы перебить сладость.
– Думаю, у нее появился бойфренд, – добавил он.
Тимоти поднял бровь.
– В шесть лет?
– Нет-нет, я шучу. Она просто подружилась с мальчиком из своего класса. Я рад, что малышка довольна.
Тимоти налил себе немного темного хереса.
– Разумеется.
На каминной полке тикали часы. Из кухни до них доносился тонкий голосок Чарли, ее смех.
– Я записался на вечерние курсы, – сказал Джеймс, когда молчание затянулось. – Живопись.
Он не стал говорить о рисунке с живой натуры: Тимоти мог неправильно его понять.
– Вечерние курсы? А кто присмотрит за Чарли?
Джеймс приглушил всплеск раздражения. Тимоти просто волновался за внучку, только и всего.
– С ней останется соседка, – объяснил Джеймс. – Милая женщина. Ее муж уходит по вечерам во вторник, поэтому она свободна.
– Это хорошо… Хотя я бы никогда не подумал, что тебя серьезно интересует искусство.
– Я решил попробовать, – сказал Джеймс. – Вдруг получится.
Они проводили время за вежливой беседой, пока Чарли не появилась на пороге.
– Бабушка говорит, что ленч готов.
И Джеймс с горечью заметил, что его дочка выглядит счастливее, чем весь последний месяц.
* * *
Майкл Браун подогрел молоко и добавил в него десертную ложку виски, как делал это всегда. Он взял стакан с собой наверх и потягивал напиток, пока раздевался и переодевался в пижамные штаны. Майкл умылся, почистил зубы и только потом надел пижамную куртку. Потом он сел на кровать, поставил будильник на половину восьмого, выключил лампу у кровати и лег.
Пока все было нормально. Он закрыл глаза, ожидая прихода сна и зная, что этого не будет.
Зачем она явилась? Зачем ему этот… раздражитель? Неужели ему мало досталось? Или судьба недостаточно круто с ним обошлась? Оставьте меня в покое, мысленно крикнул он тем злобным существам, которые, возможно, его слушали. Убирайтесь прочь, займитесь кем-нибудь другим и с ним играйте ваши злые шутки.
«Мы были вместе, – сказала она, – я и Этан». Это вполне могло быть правдой, допустил Майкл. Что он знал о друзьях Этана последние восемь лет? Ничего.
«Ты ничего не знал о нем после того, как вышвырнул его из дома в шестнадцать лет». Вернулся голос, который, как думал Майкл, он заставил умолкнуть навеки.
Майкл повернулся на другой бок и сердито пихнул кулаком подушку.
– Этан не оставил мне выбора, – громко сказал он в темноту. – Он сам все решил.
