Он ненавидел себя, когда нажимал на спусковой крючок. Пытался ничего не чувствовать, но понимал, что не чувствует лишь кокон, которым он попытался окружить собственное сердце. А там внутри все захлебнется кровью так же, как и она.
«Жертва» завизжала.
Визг оборвался, когда грохнул пистолетный выстрел.
Хантер смотрел, как девчонка валится на бок. Обычный залитый кровью человеческий труп – не иллюзия, не манекен. Стынущий взгляд и упрек в нем. Безразличие, удаляющийся фокус, пустота. Смерть.
В этот самый момент Рэй ненавидел себя и всех вокруг. Каким-то образом чувствовал, что секунду назад она была живой и ни в чем не виновной, а теперь – тело. Залитый кровью череп, пробитый лоб, расслабившиеся на полу пальцы; бордовые разводы на белой стене.
– Убрать труп, – донеслось из динамика. – Тест пройден.
Выходя из комнаты, Хантер чувствовал себя так, будто его только что изнасиловали без вазелина в задницу всем Комиссионным взводом.
И не подозревал о том, что траекторию пули четко скорректировали для того, чтобы она прошла в чужой голове максимально безопасно.
* * *
(Javier Navarrete – Pan's Labyrinth Lullaby)
После «экзамена» его освободили на остаток дня, но Хантер даже не смог поехать домой. Все сидел в машине, смотрел, как стекают по лобовому стеклу капли, как бродят снаружи темные тучи и чувствовал скребущих на душе кошек.
Убить человека – много ли нужно мозгов? Или их отсутствия?
Он смог.
Наверное, стоило позвонить друзьям, спросить, проходили ли подобный тест они, но какой ответ его бы удовлетворил: «Да, проходил, тоже убил невинного человека»? Или: «Нет, я так и не выстрелил. Но меня не уволили…»
На сердце тяжело; в голове вакуум. И намертво застыл в воображении образ заплаканного лица, паники в карих глазах, не накрашенных помадой губ – перекошенных перед смертью.
Один выстрел.
«Езжай домой».
А что там? Море выпивки? Тщетные попытки отвлечься?
Все настойчивее и яростнее колотил по крыше автомобиля дождь.
Вместо того чтобы выехать с парковки, Хантер вышел из машины и направился обратно в здание Комиссии.
– Разве так можно?! – орал он спустя несколько минут на собственного Начальника. Злой, как бык, упершийся в чужой стол кулаками, взорвавшийся, как беременный лавой вулкан. – Это человечно?
– А твоя профессия имеет много общего с человечностью?
На него смотрели спокойно, даже со скукой.
– Знаешь ли… У всего есть рамки.
– Рамок нет нигде. Только в голове.
«Да плевал я на твои теории!» – рвал на части Хантер глазами. Теперь он точно знал, что не уснет сегодня, а, если уснет, то будет видеть сплошные кошмары, потому что совесть – она точно дремать не будет. И ему не даст.
