— Какой? — со злостью произношу я. Больше я ему не верю. Он снова наврет мне, и сейчас мне кажется, что я замужем за человеком, которого так и не знаю.
Он смотрит мне в глаза.
— Прошлой ночью я попрощался с жизнью. Страховка на мою жизнь стоит миллион. Если я умру завтра в результате аварии, ты сможешь выкупить дом, и станешь бенефициаром миллиона фунтов. Ты сможешь погасить мой долг и у тебя останется полмиллиона. — Он улыбается.
Я ошеломленно смотрю на него. Все становится более сюрреалистичным.
— Ты совсем свихнулся?
— Отнюдь нет. Я хочу сделать для тебя все правильно.
— Ты хочешь все исправить, убив себя и оставив меня вдовой?
Он смотрит мне в глаза.
— Это единственный способ спасти твоего отца.
Его слова выстреливают прямо в мое солнечное сплетение. Мой папа. Боже. Папа.
— Помнишь, я всегда говорил, что готов за тебя умереть. Ты всегда подсмеивалась надо мной и говорила, чтобы поверить тебе нужно увидеть это собственными глазами. Теперь ты знаешь, что каждое мое слово — это правда.
— Это безумие. Я не могу в это поверить.
— Я не был хорошим человеком. Я занимался только собой, удовлетворял только свои потребности и желания, но впервые за свою жизнь я охотно готов принести жертву. Мне нравится это решение. Я поставлю твои интересы выше своих…
— Нет, — вскрикиваю я.
— Другого выхода нет, Стар.
Я пытаюсь сделать глоток воздуха, но ко мне на грудь, словно положили свинцовую плиту.
— Есть другой выход.
Он внезапно поднимается, и его стул падает вниз, отчего я подпрыгиваю. Он смотрит на меня сверху вниз, его глаза горят.
— Каким мужчиной ты меня считаешь? Пока есть хоть капля дыхание в моем теле, я никогда не позволю ему отнять тебя. Боже, даже сама мысль заставляет мою кожу гореть.
Я тоже встаю, и слова, которые я никогда не думала, что произнесу, выходят из моего рта:
— А какой женщиной ты считаешь меня? Думаешь, я позволю тебе умереть, чтобы заплатить долг, когда я могу раздвинуть ноги?
— Это не один раз, поэтому я не смогу жить сам с собой в ладу, если моя жена будет выплачивать долг своим непорочным телом. С тем же успехом я могу умереть, нежели позволю тебе это сделать.
Я с трудом сглатываю.
— А сколько раз это нужно сделать?
— Черт возьми, Стар.
— Ответь мне.
— Зачем? Это невыход из положения. Я не позволю тебе этого совершить.
У меня сжимаются кулаки.
— Ответь мне, черт тебя побери, — перехожу я на крик.
Он выглядит потрясенным. Я никогда не повышала на него голос.
— Месяц, — шепотом произносит он.
