Она смеется.
— О, Роза. Не могу дождаться, когда родится ребенок, я так хочу на него посмотреть.
— Ты будешь смеяться, но я тоже уже хочу на него посмотреть. Я имею в виду очень хочу. На днях я даже подумала взять отпуск на год, чтобы насладиться материнством.
— Ну, откровенно говоря. Ты можешь быть редактором и в другое время, но первый год в жизни ребенка так важен. Если ты что-то упустишь, то этого уже не вернуть.
— Посмотрим, как получится. Я не буду загадывать.
— Подожди, мне кто-то звонит.
— Послушай, иди, потому что я должна позвонить Синди, или она поклялась никогда больше со мной не разговаривать.
Я выключаюсь и на FaceTime набираю Синди. У нее выходной, она скидывает тапочки и залезает с ногами на диван, приказав мне рассказать все, что я с удовольствием и делаю. Время летит, я взахлеб сообщаю ей свои новости. Не успеваю оглянуться, как Данте слегка стучит в дверь.
— Нужно идти. Я позвоню тебе, когда вернусь в Рим. Чмок.
— Пока, детка. Хорошего вечера, — задорно говорит она, а потом отключается.
Ну, что ж, настало время познакомиться с его родителями. Бабочки снова трепещут у меня в животе.
— Войдите, — говорю я.
Данте открывает дверь и останавливается. У меня пересыхает горло от его вида. Если Данте не самый красивый мужчина на земле, тогда я не знаю, кто. В темном костюме он выглядит мистически и таинственно.
— Господи, Роза. Как ты думаешь, я буду сидеть весь ужин, если ты так выглядишь?
— О чем ты вообще говоришь? Платье полностью скрывает меня.
— О черт! Ты даже не представляешь. Это платье просто кричит «трахни меня».
— Перестань быть таким извращенцем. Это платье не кричит «трахни меня».
— Все, что ты носишь, кричит «трахни меня».
Я облизываю губы.
— Ну, если ты зайдешь ко мне после обеда, я может смогу помочь тебе с твоим недугом.
— Сможешь?
— Уверена, может что-нибудь выпишу, что поможет снять боль.
Он расплывается коварной улыбкой.
— Благодарю вас, доктор Винчестер.
— Всегда пожалуйста, Ваше Королевское Высочество.
Он подставляет мне согнутую руку в локте.
— Готова?
Я беру его под руку.
Мы не поворачиваем налево, откуда пришли сюда, Данте ведет меня направо по коридору с таким толстым ковровом покрытием, что мои ноги буквально до щиколотки утопают в ворсе. Ковер темно-синий, стены цвета утреннего голубого неба. На стенах висят различные портреты, все официальные, красивые, в искусных позолоченных рамах.
Данте поворачивается ко мне.
— Нервничаешь?
— Немного… хорошо, сильно.
