— Да.
— Это хорошо.
Я смотрю ему в глаза, пока он кружит меня.
— Почему хорошо?
Он ни разу не сбился с шага.
— Потому что птице место в небе и на крышах, а не в норе лисы, которая построила ее для собственной семьи.
У меня мурашки начинают бежать по коже.
— Поэтому вы отправили своего сына жить к дяде?
— Кажется, мы прекрасно понимаем друг друга.
— Не беспокойтесь. Ни Данте, ни я не хотим жить во дворце.
Странное выражение мелькает на его лице, словно мои слова его ранят.
— Похоже, мой сын сделал мудрый выбор.
Оставшееся время танца мы танцуем в тишине. Музыка стихает, он смотрит мне прямо в глаза и что-то кладет мне в руку.
— Вот. Это работа всей моей жизни. Единственное, чем я действительно горжусь. Попроси моего сына показать его тебе.
— Что показать?
— Южный Сад. Самое красивое это место весной, когда мои яблони выглядят, словно расплывчатые руки, но сейчас тоже красиво.
Он отступает назад, официально кивает и уходит, я смотрю ему вслед, Данте подходит ко мне.
— Ты выглядишь слегка ошарашенной. Что он тебе сказал?
— Ты отведешь меня посмотреть Южный Сад, Данте?
— Южный Сад?! Никто, кроме отца, не входит туда, он все время заперт. Завтра я попрошу у отца ключ и покажу тебе.
Я открываю свою ладонь.
— Твой отец дал мне ключ.
Его брови удивленно приподнимаются.
— Дал?!
Я киваю.
— Он хотел, чтобы я попросила тебя показать мне Сад. Он сказал, что это единственное, чем он может гордиться.
Голова Данте дергается назад.
— Он так тебе сказал?
— Да. Почему ты так удивлен?
— Ну, насколько я знаю, отец никогда никому не разрешает заходить в его Сад. Он хранит ключ у себя, и ключ единственный. Когда я пришел на днях, он ждал меня у входа, как только увидел меня, вышел и замер дверь, мы вместе выпили в оранжереи.
— Поразительно. — Я оборачиваюсь, ища глазами его отца, он разговаривает с мужчиной. Осанка жесткая, отстраненная, пока он слушает то, что говорит ему человек.
— Тогда пойдем посмотрим на его Сад. — Данте ведет меня мимо танцующих пар, выводит через двойные двери в конце бального зала.
Ночь прекрасна, дует прохладный ветерок, небо наполнено звездами. Мы идем по каменной дорожке, мимо обыкновенного сада. На краю лабиринта Данте поднимает несколько веток вьюна и вставляет ключ в потайную дверь.
— О, Боже мой. Как интересно. У твоего отца есть Секретный Сад.
— Да, он у него всегда был. Он был начат моей прабабушкой, прожившей 102 года. Когда она умерла, моя бабушка не имела ни интереса, ни способностей к садоводству, поэтому отец взял на себя эту заботу. Ему было тогда шестнадцать, и он всю жизнь ухаживал за этим садом. Я до сих пор помню, как ходил за ним, когда был еще ребенком. Весна для меня приходила не со звуком воркования голубей, а со звуком ножниц. Ножниц отца, занимающегося в этом саду.
