— Когда я взошел на Пантелеймоновский мост…
— Название моста совершенно не играет никакой роли, — оборвал его профессор Книпанский.
— Да, да, когда я вошел на мост… я совершенно ничего не думал…
— Зачем же вам сообщать нам, что вы ничего не думали? Потрудитесь говорить короче — я тороплюсь.
— Я… я сейчас на мосту я встретил, то есть мне показалось, что я встретил, одну хромую женщину. Я знал, что ее зовут…
— Послушайте, — опять строго оборвал его профессор, — содержание вашего бреда не играет никакой роли — довольно того, что у вас был бред. Для меня, господа, картина болезни пациента совершенно ясна, — обратился он к остальным докторам, — мы можем удалиться для консилиума — я тороплюсь.
Он поднялся и важно направился к двери, остальные последовали за ним.
Совещание было не долго. Профессор решил, что болезнь есть следствие переутомления. Серьезного ничего нет. Все остальные доктора почтительно согласились.
В передней, получив конвертик с двумястами рублей, профессор слегка смягчился и важно процедил:
— Проведите меня еще раз к больному — я хочу задать ему несколько вопросов.
Жена Маркела Ильича была страшно обрадована такой внимательностью профессора и повела его к постели больного.
Войдя, профессор понюхал воздух и строго сказал:
— Мало воздуха! Советую больному не только чаще освежать комнату, но даже спать с открытой форточкой.
— О, Боже мой, профессор, — воскликнула в ужасе жена Маркела Ильича, — но я очень подвержена простуде.
— Заведите себе отдельную спальню — это гораздо гигиеничнее, — отрезал профессор, — и потом, больной с завтрашнего дня должен делать прогулки по вечерам и один, чтобы не вынуждать себя к беседе, а потом…
Он строго посмотрел на нее.
— Потрудитесь выйти, я задам больному еще вопрос.
Жена послушно на цыпочках вышла из комнаты.
Едва дверь за ней заперлась, профессор вдруг вскочил и вытянулся перед Маркелом Ильичом.
— Ваше высокоблагородие, — убедительно произнес он, — не упирайтесь вы, идите в пятницу на Пантелеймоновский мост. Что вам за охота здесь-то околачиваться! Надо же ведь и душе отдохнуть.
Маркел Ильич привскочил на постели, готовый заорать не своим голосом.
— Да вы, ваше высокоблагородие, не пугайтесь, если я, значит, по-настоящему, что же, коли вам Бог счастье послал. Значит, идите вы в пятницу на Пантелеймоновский мост, только галоши да пальто так не бросайте, потому есть у нас такой, Фламом зовут, нестоющий человек, так он скрасть может, так уж вы мне под номерок сдайте.
