.
— Вы, тетенька, удивительно образованная: все-то вы знаете, — говорит Ваня с таким почтением, что я засмеялась.
— Ну, нашел образованную — прогимназию кончила.
— Что ж, что прогимназию, а вас о чем ни спросишь, вы все знаете.
— Глупый! Да что я «знаю»-то? Только то, что в книжках прочитала.
— А помните, тетенька, как вы подробно все про Иоанна Грозного нам рассказывали… А третьего дня дяденьке Петру Акимовичу объяснили, кто такие Мальтийские рыцари были.
— Так это я из исторических романов. Когда век свой читаешь, так как же таких вещей не знать.
Вечером пришли гости, и пришлось с ними сидеть.
Катерина Федоровна жаловалась, что не успела сливы вовремя сварить, и они сразу вздорожали. А я успела и сварить, и намариновать, и обрадовалась, а тут невестка вспомнила про рябиновую пастилу, и мне стыдно стало, что я ее, убогую, не порадовала… Завтра обязательно сварю пастилу… да заодно и настойку сделаю, рябина теперь морозом хвачена, отличная настойка будет.
Досадно, что Ваня сегодня сон досказать не успел, чудный сон.
В того самого принца, что меня любит, влюблена цыганка, а Ваня в эту цыганку…
Когда гости ушли, я хотела к нему пойти, да у него уж огня не было.
Утром братец Петр Акимович послал Ваню в банк, а потом в рощу на порубку. Приедет к ужину, или там заночует?
Очень уж дослушать хочется, чем там у него дело кончилось.
Ну и сон:
Цыганка-то хотела меня убить и, под видом гаданья, заманила меня в подземелье, а он, Ваня, в это время с принцем на дуэли дрался… Странно. Когда Ваня просто говорит, так двух слов связать не умеет, а как сны свои рассказывает — словно по книге читает. Я слушала… слушала и вдруг поняла.
— Ваня, — говорю, — да ведь ты это не во сне видел, а ты просто это, как сказку, выдумал.
Он сразу покраснел, даже до слез, голову опустил и тихо так говорит:
— А не все ли равно, тетенька, я как будто все это видел — как вам рассказывал… — и замолчал.
Сидим мы с ним тихо… ветер в печке шумит, лицо у Вани словно осунулось, грустное-грустное…
Смотрю я на него и так мне тоскливо стало, даже вздохнула я.
Ваня встал.
— Прощайте, тетушка.
— А чай разве пить не будешь?
— Нет, не хочется.
А слезы у него из глаз так и катятся…
Сварила рябиновую пастилу — очень удалась.
Невестка меня благодарила и даже со слезами сказала: — Бог тебя, Сима, не оставит за то, что ты ко мне, как родная сестра…
Я разревелась — к случаю придралась.
Мне со вчерашнего дня плакать хочется — Ваню жалко… Ну чего я ему сказала… Пусть бы рассказывал: ведь мне самой интересно слушать было.
