Он не выдержал — встал и отправился в кабинет. Зажег лампу и вынул тетрадку.
Первые три страницы были чистые, а на четвертой стояло:
„Кариатида. Быть ею скверное занятие, кроме того, что у вас нет ног, вы должны еще что-нибудь поддерживать“.
На пятой:
Булка и колбаса………. 35 к.
Прачке………. 80 к.
Папиросы………. 6 к.
Трамвай………. 5 к.
Диадема………. 35540 р.
Стакан чаю на вокзале………. 10 к.
Каликике апельсин, чтобы не злилась………… 8 к.
Хлеб………. 5 к.
……………
35541 р. 49 к.»
Затем следовал рисунок, изображавший какого-то уродца с большим ртом, растрепанными волосами и пером в руке, что-то вроде рисунка дома и головы свиньи.
Шестой и седьмой лист были залиты чем-то темным — вероятно, кофе, восьмой испещрен рисунками столов, стульев, ламп и всевозможной посуды, потом следовали слова: «Надо во все всматриваться внимательно, но лучше через отражения — тогда виден смысл вещей».
«Чтобы освободить, голову, нужно…» (следовала клякса). Затем следовал рисунок того же растрепанного уродца с огромной головой, но уже со скрипкой в руке.
«Элия[11] знает, что лежит в агатовой чашке. Потому-то и одевается в шелковое платье».
Одиннадцатая страница была обведена красным и синим карандашом и на ней была тщательно нарисована свиная голова, а под ней надпись:
«Ненюфинька — милая».
А на следующей странице стояло:
«Если хочешь, ты можешь все узнать и быть счастливым. Но если в пятницу будет грязно — то надень галоши, потому что сам знаешь, если уж пойдешь — возвращаться нельзя — иначе грозит безумие. Приди в полночь на Пантелеймоновский мост и спроси Каликику — она тебя проводит».
На углу Большой Морской
И Цепного моста
Шел высокий господин
Маленького роста.
«Цепной мост называется теперь Пантелеймоновским и вообще все это надо понять».
Больше в тетради ничего не было.
Эта бессмыслица, конечно, не имела никакого значения, тетрадочка, очевидно, принадлежала ребенку и он пробовал писать и рисовать в ней.
Почему же Маркел Ильич всю эту неделю все думает об этом, и все его мысли сосредоточены на этих, очевидно, бессмысленных фразах?
Не то что бы он искал в них смысла, связи, — нет, наоборот — он принял все в буквальном смысле и старался приурочить окружающее к этим фразам — и тогда получались неожиданные результаты.
Вот и сегодня, что получилось, когда он пристально вглядывался в отражение? Что, если смотреть на все не прямо, а в зеркало?
«Надо освободить голову» — действительно, голова полна совсем лишними представлениями. Если бы их было меньше, то обдумывать все было бы легче, легче дать себе точный отчет.
