Но вышло так, что Сергей, словно предчувствуя что-то, бросил дела и вернулся.
— Пойдем, — решила Нина, — все равно объяснения не избежать. Знаешь, я начинаю его ненавидеть и покончу все сразу.
Мы не застали Сергея: приехав и прочитав письмо, он побежал к Нине.
У Рамольцевых мы сидели недолго, мать и сестра Сережи были так расстроены. Перед уходом Нина крупно поссорилась с Любой. Сергей нас встретил в нескольких шагах от их дома. Он стал умолять Нину остаться. Она сначала пробовала его убедить, потом вышла из себя, стала говорить резко и грубо и, наконец, крикнула:
— Отстань ты от меня! Я тебя никогда не любила, — у меня есть любовник, и я еду к нему в Москву!
Тут произошло нечто ужасное. Рамольцев выхватил револьвер и выстрелил. Нина отскочила в сторону, и пуля пролетела мимо нее.
Тогда Сергей выстрелил в себя и упал. Он промучился три дня и, не приходя в себя, умер.
Это происшествие так подействовало на меня, что я заболела, а Нина, хотя и очень расстроенная, все-таки уехала на другой день в Москву. Она об этом почти забыла, а я… я вспоминаю все это до несносности ярко.
Вот, например, вчера я не то задумалась, не то задремала и как наяву увидела, как мы идем с Ниной по занесенным снегом улицам народа N., как она звонит у подъезда Рамольцевых, я видела свет, падающий на снег из стеклянной галереи, видела, как Сидор отворяет дверь, видела даже, как я, проходя по гостиной, смотрюсь в зеркало… Ах, все, все, как было в тот вечер!
По мере того, как она говорила, холодный ужас охватывал меня, и я едва имела силы спросить:
— А где теперь мать и сестра Рамольцева?
— Мать давно умерла, а сестра вышла замуж и живет где-то на Кавказе, — отвечала Вера задумчиво, перебирая бахрому на скатерти.
— А не помнишь ли ты, что говорила тогда, за чайным столом? — спросила я таким взволнованным голосом, что Вера вздрогнула и посмотрела на меня с удивлением. — Ради Бога, припомни — это очень важно!
— Я говорила об одном господине, — которого игуменья монастыря…
Она не докончила, потому что у меня вырвался истерический крик.
Поспешно, путаясь, я передала ей наше вчерашнее приключение, стараясь не упустить подробностей.
Слушая меня, Вера все бледнела и бледнела и, наконец, схватив меня за руку, спросила испуганным шепотом:
— Что же это было, Маша?
— Не знаю, — таким же шепотом ответила я.
Нина Васильевна к вечеру пришла в себя. Она ровно ничего не могла вспомнить с того момента, как мы вчера заблудились.
