– Да так…
Спрятав усмешку под ресницами, не удержалась и иронично усмехнувшись, глянула на Матвея. Вот только он моей улыбки не оценил, довольно жестоко расправляясь с овощами в своей тарелке.
Так-с. А теперь, пожалуй…
– Пэрла, прости за назойливость. Как думаешь, Матвей – гей?
– Ма… Матвей? – растерявшись окончательно, хэйка захлопала ресничками. – Но он же твой жених…
– Формально, да. Но гложут меня смутные сомнения, что он утаивает от меня что-то важное…
– Ты уже поела? – резко отложив вилку, мужчина ещё резче поднялся со стула, отодвинув его с противным скрипом.
– Нет, разве ты не видишь? – указав вилкой на свою тарелку с остатками брокколи, которую я не любила, прекрасно поняла, что сейчас последует. – И вообще, что за манеры, дорогой? Ты разве не видишь – я разговариваю.
– Ты не о том разговариваешь. – без предупреждения и продолжения шагнув ко мне, выдернул из-за стола и для надежности спеленав бэлтами, при этом первым делом заткнув рот, зачем-то ненатурально улыбнулся Пэрле. – Моя невеста проходит лечение от шизофрении, не обращайте внимания. Приятного аппетита.
От шизофрении? Фу, как грубо.
Закатив глаза, максимально расслабилась. Своё я выяснила, сладенький, ты опоздал.
А теперь вопрос – зачем вы с отцом мне солгали, что ты гей? Надеюсь в том, что ты мой жених, вы не были серьезны? А то боюсь, вдовой я стану очень быстро.
Так, ну и куда мы идем сейчас? Почему не наверх, а на улицу?
Нисколько не испугавшись, с интересом ждала продолжения нашего ненормального противостояния. Мы же шли и шли… шли и шли… и в итоге, минут через двадцать пришли в тенистую рощу незнакомых широколиственных пальмообразных деревьев, причем довольно близко от кромки воды. Ага, беседочка…
– Сядь. – поставив меня на пол только в беседке, причем высвободив и подтолкнув бэлтами к уютному плетеному креслу, зашел следом и, проследив, чтобы я села первой, устроился напротив. – Значит, по-хорошему ты не хочешь?
– По-хорошему ТЫ не хочешь. – криво усмехнувшись, закинула ногу на ногу и максимально расслабилась, приготовившись к тому, что сейчас мне преподнесут очередную порцию лживой лапши. – Как по мне, так это вполне ожидаемая реакция на твою спесь, гонор, самоуправство и ложь. Если бы ты начал по-другому, я бы и ответила по-другому. Так что даже не пойму – чему ты удивляешься?
– Удивляюсь? Да, пожалуй, я очень удивляюсь… – рассматривая меня так, словно видел в первый раз, задумчиво хмурился и тер пальцами подбородок. – Ты изменилась. Что произошло?
