Я помолчала. Раньше, до встречи с Эмми, я бы ответила «да».
— Нет.
Во взгляде детектива Донована мелькнуло нечто, похожее на сочувствие. Мне это не понравилось.
— У вас есть на то причины? — осведомился он.
Дейвис Кобб женат, уважаемый член общества, владелец небольшого бизнеса, баскетбольный тренер в старшей школе. Давным-давно, когда меня жестоко ткнули носом в реальность, я узнала, что все эти характеристики яйца выеденного не стоят. Так чему тут удивляться?
— В общем-то нет, — ответила я.
Донован подался ближе, оглядел меня — коротко, деловито.
— Вы знаете Бетани Джарвиц, мисс Стивенс?
— Нет.
Он достал из папки фото, постучал ребром о столешницу, словно что-то взвешивая. Наконец принял решение и бросил фотографию на стол. Развернул лицом ко мне.
— О… — выдохнула я.
Похоже, Дейвису Коббу нравились женщины определенного типа: с каштановыми волосами и голубыми глазами, с широкой улыбкой и тонким носом. Девушка на снимке выглядела смуглее — а может, просто загар? — и волосы носила длиннее, и между двумя передними зубами виднелась небольшая щель, но схожестей было больше, чем различий. Окажись в моем классе настолько похожие ученицы, я напоминала бы себе: Бетани — та, которой нужны брекеты.
— Ее обнаружили меньше чем в миле от вашего дома, в темное время суток.
В темное время суток нас запросто можно было бы спутать.
Кто-то хрустнул пальцами под столом.
— Мы просим вас дать официальные показания, — сказал Эган и кивнул на Элисон Конуэй.
Вот тут-то ее роль и прояснилась. Элисон Конуэй должна взять у меня показания. Она — адвокат жертвы и просто женщина, которая проявит такт при обсуждении деликатной темы.
— Нет, — возразила я.
Я не желаю впутываться ни во что, ни при каких условиях. У меня новая жизнь, и имя мое должно быть чистым. Я больше не стану открываться всем подряд.
До отъезда из Бостона, до того, как там запахло жареным, я встречалась с Ноем уже полгода, а дружила и того дольше. Мы работали в одной газете, и конкуренция нас только подзадоривала. Однако я ошибалась, считая его похожим на себя. Именно Ной меня выдал. Именно Ной разрушил мою карьеру. Впрочем, он наверняка сказал бы, что я сама во всем виновата.
Участие в этом деле уничтожит то хрупкое равновесие, которого удалось достичь в Бостоне. Мне лучше исчезнуть, мое имя не должно попасть в прессу, не должно быть связано с правоохранительными органами.
— Это поможет расследованию, — произнес Донован, и Конуэй бросила на него быстрый взгляд.
