Я могу сочинить историю в свою защиту, прикрыться: мол, читала работу Тео невнимательно. Это было дополнительное задание. Я не знала.
Тут в дверях возник Тео Бертон, и меня отпустило. По дороге к парте он остановился и оповестил, словно начальник:
— В канцелярии полно копов.
Воротник поднят, туфли без единой царапинки. Культурный мальчик, Тео Бертон в обычной жизни.
Ребята, которые ходили ко мне на второй урок, выложили бы все подробности по собственному почину. Они были девятиклассниками — первогодками в старшей школе — и на меня смотрели с обожанием. Ученики на третьем уроке обрадовались бы любой возможности отклониться от темы, их я могла бы спокойно спросить. Но первый урок… Этот класс взбунтовался еще в начале года, а я не сумела подавить бунт. Будь они достаточно умными или организованными, я приписала бы их успех совместному планированию. Объединились и нанесли скоординированный удар.
Однако я сама совершила ошибку и загнала себя в угол — то же самое я сделала и в жизни. В первый рабочий день я представилась ученикам и сообщила о своем недавнем переезде из Бостона. Я думала, что на ребят из провинциального городка это произведет впечатление. Думала, я их раскусила.
Девочка на задней парте зевнула, и я добавила:
— Я работала журналистом. — Уж теперь-то меня точно зауважают.
Та же девочка глянула на меня исподлобья и ухмыльнулась, точно довольная кошка с птенцом в зубах. Звали ее, как я вскоре узнала, Иззи Марон. Она поинтересовалась:
— Вы преподаете первый год?
Я провела с ними три минуты и уже совершила ошибку. Этим детям ни к чему было знать, что я тридцатилетняя учительница-новичок. Что я начинаю новую жизнь, оплошав в старой.
Школьный день состоял из четырех девяностоминутных пар-уроков, но первая всегда тянулась в два раза дольше остальных…
Иззи Марон устроила совет: к ее парте придвинули стулья, мальчики сгрудились вокруг. Тео Бертон втиснулся между ними, по-хозяйски притянул голову Иззи к себе и зашептал ей на ухо. Она слушала с мрачной важностью.
Я решила попытать счастья с Молли Лафлин, которая держалась на отшибе, — как в прямом, так и в переносном смысле. Остальные увлеченно перешептывались, так что мой маневр имел шанс остаться незамеченным.
— Что произошло? — спросила я.
Я гордилась своим умением находить источники и развязывать им языки, а Молли была легкой добычей. Она сразу сдалась — от потрясения, что я спрашиваю в лоб.
Молли открыла рот, но тут затрещал классный динамик.
