Бен открыл конверт, в котором миссис Мармелстейн хранила мелкие суммы, и нашел в нем шесть долларов.
Он взглянул через плечо. Миссис Мармелстейн сидела в кресле у книжных полок, на которых длинными рядами выстроились выпуски "Ридерс дайджест". Она смотрела телевизор – телеигру, – пытаясь угадать имя литературного героя. Бен вынул из кармана бумажник, изъял из него три бумажки по двадцать долларов и незаметно сунул их в конверт. Потом прошел в гостиную.
– Не представляю, – сказал он, – как я просмотрел этот счет, но не стоит волноваться. Вы можете заплатить по нему из тех денег, что лежат в конверте. Если это срочно, то завтра же и заплатите. Сходите к ним в контору. – Он улыбнулся. – Вы же сами говорили, что вам надо побольше двигаться.
– Да, полагаю, у меня найдется время, чтобы к ним зайти, – сказала она так, будто мысленно прикидывала – действительно ли ей удастся выкроить для этой цели часок-другой?
– Ну и прекрасно!
Что там еще в почте? Может, приглашение на вечеринку?
– Нет, приглашений, к сожалению, нет.
– О!.. – Она поднесла к щеке ладонь. За годы, прошедшие со смерти мужа, миссис Мармелстейн так и не поняла, что высшее общество Телсы давно ее отвергло.
– Да вы не огорчайтесь. Сейчас ведь не сезон. Все события в высшем обществе приходятся на конец года. Может, в следующем месяце что-нибудь будет – когда жара спадет.
– Возможно, – вздохнула она.
– Я завтра навещу вас.
– О, Бен...
– Да?
Миссис Мармелстейн взяла со стола пластиковую вазу, в которой стояли свежие пионы и ромашки, видимо срезанные в ее саду.
– Это для вас. С днем рождения. – И она протянула ему вазу.
– Спасибо, миссис Мармелстейн, – Бен приблизил цветы к лицу, вдыхая их запах, – вы так ко мне внимательны...
* * *
Последнее, что ей ясно запомнилось, был запах любимых духов ее матери. "Как странно" – подумала Кристина. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, смотревшей, как мать сажает в саду бегонии и гиацинты, и вновь увидела выражение отчаяния на лице матери, у которой она в тысячный раз спрашивала, когда же папа придет домой. Да, это был запах маминых духов. Кристина не знала, что это за духи, но была уверена, что не ошиблась, – этот запах она бы отличила среди тысячи других.
В следующее мгновение она уже ничего не чувствовала.
И видимо, заснула... Хотя нет, она не могла заснуть, потому что перед ее взором мелькали какие-то смутные, расплывчатые образы, подсвеченные голубым мерцанием телевизора. Кто-то находился рядом, но кто именно, она не знала, – как ни силилась понять, сосредоточиться. Веки против ее воли опускались, и она вновь и вновь возвращалась в сад своей мамы. Они с мамой смеялись, веселились и сажали в землю луковицы тюльпанов. Потом вдруг раздался взрыв. Она пыталась открыть глаза, хотела понять, увидеть... Она даже приблизительно не представляла, сколько времени на это потребовалось. Когда же веки ее чуть-чуть приподнялись, перед глазами возникло что-то белое...
