. Если бы этот альянс был создан в 410 году до н. э., когда, благодаря Алкивиаду и Фрасибулу, Афинам улыбнулось военное счастье, то он имел бы первостепенное значение. Но в 407 году командующим спартанским флотом стал Лисандер, а в Афинах разразилась гражданская война, и даже отзыв греческой армии из Сиракуз не смог изменить ход Пелопоннеской войны. Тем не менее заключение договора привело к неожиданному результату: две пунические колонии на Сицилии, Наксос и Катания, отказались вступить в антипуническую коалицию из симпатии к Афинам.
Следует также отметить, что, пока Карфаген заключал союз с Афинами, великий царь Персии всячески помогал спартанцам. Африканские финикийцы уже не были, даже номинально, подданными Персии.
Руководство новой экспедицией было поручено Ганнибалу, но, поскольку он был уже стар, ему помогал кузен Гимилько, сын Ганнона Мореплавателя[19]. Военное руководство впервые оказалось в руках двух человек, и из этого можно сделать вывод, что царь уже не мог, по состоянию здоровья, взять на себя полную ответственность. Тем не менее власть в Карфагене по-прежнему оставалась в руках Магонидов, ибо Гимилько приходился ближайшим родственником Ганнибалу. Армия, которой руководили двое кузенов, была очень большой; Диодор пишет о 120 тысячах солдат, что, несомненно, является преувеличением. В 409 году карфагенянам сильно мешало превосходство сиракузского флота, и для борьбы с ним было собрано 120 трирем.
После падения Селина и Химеры самым западным греческим городом стал Агригентум. Ганнибал обратился к его властям, предлагая присоединиться к Карфагенскому союзу или, по крайней мере, сохранять нейтралитет. Но Агригентум отказался, и тогда Ганнибал его осадил.
Греки к этому времени уже хорошо знали карфагенские осадные машины, и, когда они подтянули эти башни к стенам, греки их разрушили. Осаждающая армия принялась разрушать монументальные мавзолеи, которые располагались у стен, но не столько из соображений стратегии, сколько из-за религиозного фанатизма. Гробница Ферона, тирана, сражавшегося в Химерской битве, находилась в особенно плохом состоянии, а во время разрушения в нее ударила молния. Армию карфагенян охватил суеверный ужас: жрецы усмотрели в ударе молнии знак божественного гнева, а испуганные часовые заявили, что они видели, как по развалинам ходит дух мертвого тирана и взывает к мести.
Эпидемию, вспыхнувшую в это же время в карфагенской армии, тоже посчитали знаком божественного гнева. Одной из первых ее жертв стал царь Ганнибал. Пост Верховного главнокомандующего захватил Гимилько, но у него не было царского титула. Диодор сообщает нам, что его провозгласили царем лишь в 396 году до н. э.; вполне вероятно, что церемония коронации могла происходить только в Карфагене, и ее пришлось отложить до возвращения Гимилько с Сицилии. Тем не менее он совершил несколько очистительных обрядов: перерезал горло ребенку в честь Баал Хаммона и утопил нескольких животных в море, посвятив их морскому богу. Это были искупительные жертвы, призванные положить конец эпидемии, которые не надо путать с Молохом.
