Зарплату опять не дали, а стрельнуть у коллеги удалось всего стольник. Потому ужин сегодня планировался скудный. Центу Василиса приобрела банку самого дешевого корма, а сама решила обойтись макаронами.
Накормила кота, поставила греться кастрюлю с водой. Плита в съемной квартире была плохонькой, старой — минимум полчаса нужно ждать, пока закипит. Потому она сперва переоделась в халатик и завалилась на диван. Начала просматривать отчет, заметила одну ошибку, другую… увлеклась.
Из кухни явился кот. Улегся рядом, положил мягкую башку на ее ногу, сыто замурлыкал. Василиса яростно черкала в отчете маркером; что не ужинала, давно забыла — работа прежде всего.
И вдруг увидела: Цент очнулся от своего забытья. Вскинул встревоженно морду.
— Чего ты? — не отрываясь от бумаг, спросила Василиса.
И услышала тот же, что и вчера, хриплый басок:
— Вода у тебя выкипела, сейчас пожар будет!
Ахнула. Подскочила. На кота уставилась с ужасом. А когда немного пришла в себя, уловила: с кухни действительно тянет паленым. Бросилась туда — ничего себе! Пустая кастрюля чадит на плите, дно покрыто черной копотью.
Девушка поспешно выключила конфорку, распахнула окно. Обратилась к Центу:
— Ты чего? Правда, что ли, разговаривать умеешь?…
Но тот лишь снисходительно зевнул.
— А что? Бывают в жизни чудеса. Тем более под Новый год. — Единственная Василисина подружка восприняла ее рассказ совершенно серьезно. — Коты хозяев своих и от пожаров спасают, и будят, если, допустим, заслонка закрыта и угарный газ в дом идет.
— Да знаю, слышала! Но они ж в таких случаях мяукают. Одеяло могут стянуть. А Цент человеческим голосом заговорил!
— Ну, попугаи ведь говорить умеют.
— Ой, прекрати. Попугаи бессмысленно говорят. А этот по делу.
— Так это замечательно! — не сдавалась подруга. — Вон, у меня дома только телевизор вещает. Тоска… Радуйся, что кот тебе такой исключительный попался.
Однако радоваться Василиса не могла.
— Нет, дура-то, а? Вообще обалдела: попа в квартиру привела! — Влад смотрел на экран и изумленно качал головой.
Толик, сосед, тоже не сводил с монитора глаз. Священник в черных одеждах кропит святой водой углы, рядом — девушка. Милая, носик в веснушках, в трогательном платочке. Смотрит на служителя культа одновременно с надеждой и тревогой.
Анатолию ее почему-то жаль стало. А Влад продолжал ерничать:
— Знал я, конечно, что девки — существа тупые, но чтоб настолько!.. Впрочем, — добавил он ехидно, — когда фигура есть, мозги вроде и ни к чему.
