. В образованном на Пленуме, но не предусмотренном Уставом партии бюро Президиума ЦК, помимо Сталина, значились Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Первухин, Сабуров и Хрущёв. Представительство “старой партийной гвардии” в ближайшем окружении Сталина сводилось к минимуму.
В ноябре 1951 года начало рассматриваться ещё одно “дело”, чреватое важными политическими последствиями. Было принято постановление “О взяточничестве в Грузии и об антипартийной группе Барамия”, в котором утверждалось, что в этой республике вскрыта мегрельская националистическая организация, которую возглавлял секретарь ЦК КП Грузии М. И. Барамия. Новое постановление ЦК (от 27 марта 1952 года) о положении дел в Компартии Грузии “уточняло”, что нелегальная националистическая группа “ставила своей целью отторжение Грузии от Советского Союза”. По этому “делу” были арестованы как “буржуазные националисты” 7 из 11 членов бюро ЦК КП Грузии, 427 секретарей обкомов, горкомов и райкомов партии. Арестован весь партийный актив Мегрелии. В одном из докладов Сталину по этому “делу” Рюмин и Игнатьев изложили подозрения министра государственной безопасности Грузии Н. М. Рухадзе в адрес Берии, который якобы скрывал своё еврейское происхождение и тайно готовил заговор против Сталина. Таким образом, “мегрельское дело” могло обернуться и против “самого большого мегрела”. Берия это прекрасно сознавал и, будучи арестованным, отмечал в письме от 1 июля 1953 года благодетельную роль Маленкова в своей судьбе, “особенно когда хотели меня связать с событиями в Грузии”>38.
Скорее всего, Берия не оставался безучастным к надвигавшейся опасности. Незадолго до марта 1953 года оказались арестованными Поскрёбышев и Власик, неприязненно относившийся к Берии. 15 февраля 1953 года скончался полный сил комендант Кремля генерал-майор П. Е. Косынкин, назначенный Сталиным на эту должность из своей охраны. Оставаясь на своих постах, они вряд ли позволили бы проявить медлительность в оказании медицинской помощи сражённому инсультом Сталину, какую открыто продемонстрировали Берия, Маленков и Хрущёв. По их нераспорядительности Сталин после удара был без помощи охраны и врачей не менее 26 часов>39.
“Дело врачей” приобрело зримые очертания в ноябре 1952 года, когда на Лубянке оказались начальник Лечебно-санитарного управления Кремля П. И. Егоров, известные профессора медицины В. Н. Виноградов, В. Х. Василенко, Б. Б. Коган. Сталин был недоволен нерешительностью министра Игнатьева, приказал отстранить от дела одного из главных его вдохновителей — Рюмина, который, видимо, опасаясь участи Ягоды, Ежова, Абакумова, явно умерил свой пыл. 15 ноября вместо Рюмина был назначен новый следователь по “делу врачей” — заместитель министра госбезопасности С. А. Гоглидзе. Вскоре врачи “дали” нужные показания.
