– Ну, тогда ладно, – поморщился Клэй.
Джайна снова пихнула его ногой:
– Не залеживайся, Пузочес. Там яичница с грудинкой. Может, сосиски какие остались, если твои приятели их не стрескали подчистую. Грабить-то мы вас грабим, но правила приличия блюдем. И вообще, после того, как мы с вами впервые повстречались, нам привалила удача. Не то что некоторым.
И в самом деле, разноцветные одежки Джайны теперь были роскошнее, чем на прошлой неделе. Заметив, что Клэй рассматривает ее черные шелковые перчатки, разбойница гордо подняла руку и поддернула рукав до локтя.
– Ну как, нравится? – спросила она.
Три первых пальца на перчатке были обрезаны, чтобы было удобнее стрелять из лука, – несмотря на отсутствие вкуса, в практичности Джайне не откажешь.
– Я их слямзила у какой-то дамочки, которая спешила на похороны короля. – Джайна поцеловала кончики пальцев и приложила руку к сердцу. – Да осветит ему путь Летний король!
«Она же не признала Матрика, – сообразил Клэй. – И даже не подозревает, кто он такой». Разумеется, так оно было лучше. Клэй не сомневался, что их обман вскоре раскроется, а едва Лилит поймет, что ее обвели вокруг пальца, она пустится в погоню за беглецом, как дракон, который обнаружил, что из его сокровищницы украли медяк, – то есть стремительно и пылая злобой.
Клэй медленно поднялся. Спина болела, суставы похрустывали. Сам он старался не делать резких движений, чтобы попусту не волновать Джайну и ее разбойниц: того и гляди всадят в грудь стрелу и испортят ему завтрак. В конце концов, раз уж его опять грабят, он хоть яичницей разживется.
У костра Джайна усадила Клэя рядом с Гэбриелем, сунула в руки сковороду и грубо оструганную деревянную вилку, сама взяла другую, присела на корточки и начала есть. Яичница остыла, но остался здоровенный шмат грудинки и парочка нажористых сосисок, еще теплых, – в общем, вполне плотный завтрак.
– Говорят, там награду объявили за вашу поимку, – сказала Джайна, кивая на Клэя с Гэбриелем.
Клэй оцепенел с полным ртом и покосился на Гэбриеля, но лидер банды упорно таращился в пустую сковороду.
Джайна рассмеялась и пренебрежительно махнула вилкой:
– Не ссы, Пузочес, мне за преступниками гоняться не к чему. Грабить путников – это одно, а вот обменивать человеческую жизнь на поганые престольные марки – это совсем другое. Да что там говорить! Клянусь невинностью Весенней девы, за мою голову тоже немало посулили, – фыркнула она. – А то бы я оскорбилась.
