Услышав это весьма двусмысленное заявление, Клэй с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Он отдал лук юному северянину и чуть отступил. Каскарец поджег новую стрелу и небрежно приложил ее к тетиве.
«Покрасоваться решил, паршивец», – подумал Клэй.
Рядом обеспокоенно переминался Гэбриель.
Локан принял стойку для стрельбы, поднял лук наизготовку, прицелился. Ладья уже почти скрылась в тумане. Выстрел предстоял не из легких, но Клэй не сомневался, что любимчик королевы справится с задачей. Как только северянин натянул тетиву до предела, Клэй, будто невзначай, негромко произнес:
– А имя сыну вы уже выбрали?
– Что?!
Тетива зазвенела, горящая стрела, крутясь, отлетела назад, в толпу. Вельможи бросились врассыпную, а Локан обернулся к Клэю. На розовых щеках каскарца вспыхнул яркий румянец – сначала алый, а потом и вовсе багровый, то ли от злости, то ли от стыда. Скорее от злости.
– Мне вот очень нравится имя Ораг, – продолжил Клэй. – Такое благородное… как у истинного северянина.
Локан, яростно сверкая глазами, подступил к Клэю, но тот невозмутимо встретил его взгляд и негромко процедил ледяным тоном:
– Только попробуй.
Каскарец застыл на месте как приклеенный.
Собравшиеся утихли. Немного погодя Локан заморгал, будто освобождаясь от чар, и обратился к Лилит:
– Простите, госпожа, я… – Он обвел взглядом толпу, посмотрел на Клэя, снова перевел взор на королеву и понурился. – Я вас подвел.
– Ничего страшного, – беспечно ответила Лилит, поправляя черную шаль на хрупких лилейных плечах. – Погребальный костер – всего лишь дань традиции. По-моему, очень символично, что теперь, когда душа моего мужа вознеслась на небеса, тело его попадет в Пасть Адрагоса.
– В чью пасть? – уточнил Муг.
Тут Клэй сообразил, что туман над рекой – никакой не туман, а водяная дымка и что в некоторых случаях это две большие разницы.
Матрику спасло жизнь то, что он притворялся мертвым.
Друзья отыскали его только в сумерках. Он сидел на валунах близ водопада. Левую половину лица перечеркнула рваная рана, мочку левого уха отсекло, а все тело покрывали синяки и кровоподтеки. Увидев приятелей, Матрик улыбнулся, и почти заплывший левый глаз совсем закрылся.
– Ох, наконец-то я свободен! Слава Глифе! – завопил он во все горло, но его заглушил рев и грохот падающей воды.
Приятели ошеломленно разглядывали водопад, с огромной высоты срывающийся в озеро. Название «Пасть Адрагоса» он получил, скорее всего, из-за остроконечных черных утесов, грозными клыками торчащих внизу.
