- Я готова! Поехали.
О встрече лично с послом Дмитрий договорился быстро, видимо, все помыслы сотрудников посольства в этот день были только о том, как с наименьшими потерями выйти из сложной ситуации.
Дело завертелось нешуточное: запонка, предоставленная Исабель в подтверждение неверности Наортэля, оказались из пары, передающейся в его семье из поколения в поколение. При таких обстоятельствах никто не стал бы слушать оправдания, что столь ценную вещицу он просто потерял, не заметив этого. В настоящее время Наортэля заперли в его покоях, и жена самолично приносила узнику еду и даже убирала в комнатах, не доверяя даже самым верным слугам. Посол в течение суток должен был сообщить официальную позицию Мидгарда. Мне не сообщили, к чему склонялись власти моей родной страны, но думаю, на алтарь дипломатии пришлось бы положить как минимум голову самого Наортэля...
Надо думать, посол использовал все доступные ему средства, чтобы добиться срочной аудиенции у Ауд-иссы, досточтимой супруги Наортеля. Зато уже через два часа автомобиль Дмитрия остановился возле особняка, сложенного из глыб льда. Бедный Наортэль, представляю, какая холодина внутри!
Дмитрий представил меня госпоже Ауд-иссе, величественной особе в роскошной ярко-зеленой шубе. В Хельхейме этот цвет символизировал роскошь, как Мидгарде – пурпур. Конечно, в наше время покрасить вещь в любой желаемый оттенок несложно, но традиции предписывали Матерям носить зеленое, так что золотые цепи в ушах, на шее и на запястьях хель смотрелись гирляндами на елке. Но мне было ничуть не смешно, под пристальным взглядом Матери я чувствовала себя неловко. Общаться со столь высокопоставленными особами было мне в новинку (самого Наортэля и Шемитта можно во внимание не принимать), к тому же роль свидетеля я примеряла впервые.
- Значит, Анна Орлова? – прогремел голос Ауд-иссы.
- Да, госпожа, - я слегка наклонила голову под пристальным и недобрым взором хель.
- Ну, говори, что хотела. – С явной неохотой позволила она и я, переминаясь с ноги на ногу (сесть нам не предложили), в который раз описала памятную сценку в кафе...
Хель слушала меня с явным недоверием, однако не перебивала.
- Я помню тебя, - сверля меня неприязненным взглядом, сообщила она, когда я замолчала. – Ты была любовницей моего мужа. Я тебя не виню, это было до меня. Но откуда я могу знать, что ты не врешь, выгораживая его?
- Поверьте, я никогда не была любовницей господина Наортэля. – Стараясь говорить спокойно и уверенно, возразила я. - Это газетная «утка». Я всего лишь помогала господину Наортэлю решить одну деликатную проблему. Отношения у нас были сугубо профессиональные.
