Остального не расслышал — вновь промахнулся мимо стола. Развернувшись и упрямо гудя крылышками, взял курс на боярина с короткой косой, заплетенной на затылке, и серьгой в ухе. Того, что выплеснул шампанское.
— Игорь заключил с ними договор, — послышалось слева.
— Но теперь его нет, и нойды не хотят даже разговаривать, — ответил мой боярин.
— Золото пробовали предложить?
— Смеются.
— По договору, председателем правления должна стать Ольга…
Меня опять отнесло ветром.
Пока развернулся, пока подлетел поближе…
— Сварог об этом и слышать не хочет.
— Тогда пусть сам разбирается.
— Он предлагает просто выжечь всё к свиням.
Уцепившись за громадную золотую серьгу в красном, с торчащими волосками ухе, я попытался перевести дух.
— Может, это и выход. Нет недовольных — нет проблемы. А пожары по летнему времени частенько случаются…
И только я решил, что наконец-то занял выгодную позицию, гигантская рука бесцеремонно смахнула меня на скатерть. Затем стремительно и неумолимо стал опускаться похожий на бревно палец… Фух! Еле увернулся. Повезло спрятаться за блюдом с тортиком, удачно оказавшимся рядом. С края как раз свисала аппетитная капля крема…
— Может, проще другое месторождение найти?
— Ага… А кто искать будет?
— Ну, Игорь же как-то нашел.
— Дак он геологом был. В той, прошлой жизни… Да и то в тайге чуть не загнулся.
— Но есть же карта…
— Только княгиня знает, где он её прятал. Но хрен она нам что скажет.
— Пообещаем свободу…
— А Сварог вместо нее нас посадит. Игорь его лучшим другом был…
Исследуя крошки на скатерти, я неосторожно подобрался к краю стола, и сильный порыв смахнул меня к самой воде. Пенные брызги намочили крылышки, я плюхнулся в ледяной прибой и чуть не захлебнулся.
Наконец, изрядно попотев, удалось выбраться из воды и устроиться вниз головой с обратной стороны помоста. Здесь было относительно тихо, порывы ветра почти не чувствовались. Песок внизу сплошь усыпан окурками, мятыми бумажками и пустыми бутылками.
Почистив крылышки и переведя дух, я споро пополз к тому месту, где сидели мои бояре. Женские голоса, обсуждают какую-то тощую Катьку… Не то. Мужской голос, рассказывает что-то похабное, затем — громовой гогот… Еще мужские голоса, как ни странно, говорят о той же тощей Катьке… Вот! Знакомый запах: копченая рыба и дорогой одеколон.
Голоса звучали глухо, сквозь скрип половиц и плеск волн, но кое-что всё же можно было расслышать. И тут…
Место было глухое, темное, у самого края помоста. В углу, возле сваи, скопилась какая-то пыль, или паутина. И в этой паутине… Вам приходилось когда-нибудь видеть, как в полной темноте вдруг загораются электрические фары? Примерно это и случилось. Только загорелись не фары, а глаза.
