Первые впечатления от того, что стало с батальоном, оказались такими ошеломительными, что Черис не удалось сразу взять себя в руки. Она увидела чьи-то вывернутые наизнанку ступни рядом с ботинками, на которых не было ни пятнышка. Черные с золотом униформы Кел, вплетенные в потрескавшиеся ребра. Искореженные черепа с разинутыми челюстями и глазницами на висках, с застрявшими в зубах кусочками сухожилий. Богохульная книга, написанная всеми оттенками красного, какие человеческое тело порождало без особой на то причины, – книга, чьи страницы раскидало по всему полю боя от горизонта до горизонта.
Ее рота выжила благодаря дурацкому стечению обстоятельств. Ошибка полевой сети помешала им прибыть вовремя, так что главный удар противника они пропустили. Она не знала, выжили ли какие-то другие роты или батальоны. Невозможность связаться с полковым штабом не удивляла. Ничего нового – просто опять вырубилась связь. Однако приказ есть приказ, и лучше двигаться вперед. Как только они подойдут достаточно близко, главные силы Угрей больше не смогут запускать против них бури без риска самим оказаться в зоне действия.
Пульсирующее тепло в левой руке сообщило, что кто-то вышел на связь. Сервитор Воробей‐3 передал координаты батальона Угрей, который должен был прибыть примерно через два часа. Передача оборвалась вспышкой боли: сервитора засекли. Было опрометчиво надеяться, что Угри не узнают в нем сервитора Кел, и тот факт, что они позволили ему узнать, что он раскрыт, и лишь потом уничтожили, вызывал беспокойство. Но оплакивать Воробья‐3, который любил музыку Кел, не было времени; этим придется заняться потом.
– От других сервиторов что-нибудь есть? – спросила Черис у своего офицера по связи, лейтенант-инженера Диненга, по субвокальной трансляции[2].
Пауза.
– Ничего, сэр, – ответил Диненг. – Воробей‐8 изучает бурю впереди.
Черис нахмурилась, просматривая периодически мелькающие в поле зрения донесения. Вообще-то визуальный оверлей мешал как следует видеть местность, но она к такому привыкла.
Сравнивая старые карты и новые разведданные, она вполуха слушала болтовню по субвокальной сети. В трескучем звуковом потоке снова и снова выделялись некоторые слова и фразы: Угри. Спать. Бури, фрактальный коэффициент, ну почему эти пожиратели погоды не поторопятся. И, помилуйте, неужто Кел Иноэ опять рассказывает про свою интимную жизнь?
Со своей стороны, Черис не возражала бы свернуться клубочком в тени какой-нибудь скалы и проспать неделю. Неделя была одной из немногих единиц измерения времени, которые гекзархат не регулировал. В ее старом доме, в городе Пирующих Воронов, пользовались восьмидневной неделей. Уставая, она легко путала военную десятидневную неделю с восьмидневной. Согласно традициям, которым втайне следовал народ ее матери, сегодня был День Падали, напоминающий о важности тех, кто поглощает мертвечину. Согласиться с этим было трудно.
