И, как бы то ни было, добавил Кристофер, он не сделал ничего плохого. Все это было недоразумением.
Он, Кеннет Бианки, Хуанита Максвелл и Бриджет Денни-Шафер… Чего стоили их истории о том, что они стали другими людьми, когда, на самом деле, они всегда были самими собой?
Уистен Оден называл это «химией жизни». В течение многих столетий художники, писатели, поэты, философы и ученые описывали акты высочайшего творчества, возникавшие на фоне приема галлюциногенов и других психотропных веществ. На наскальных рисунках, датированных 4000 тысячами лет до н. э., можно рассмотреть изображения шаманов с грибами в руках. Жан-Поль Сартр в своих галлюцинациях, вызванных мескалином, видел стайку крабов:
«С добрым утром, малютки, как спалось? – каждый раз говорю я им. – Так, ребятки, сейчас мы пойдем в класс, так что сидите тихо». И они сидят тихо до тех пор, пока не прозвенит звонок.
Лауреат Нобелевской премии химик Кэри Маллис, изобретатель полимеразной цепной реакции (метода, позволяющего воспроизводить специфические последовательности ДНК), приписывал это свое достижение приему психоделиков:
«Изобрел бы я ПЦР, если бы не принимал ЛСД? Сильно в этом сомневаюсь. Я воображал, что сижу на молекуле ДНК, а мимо проплывают полимеры. Этот процесс я смог изучить только благодаря психоделическим средствам».
Вспомним, что «Вашингтон Пост» тоже называла Маллиса самым странным из лауреатов Нобелевской премии по химии, отмечая его чудачества: «он был неисправимым бабником… оживлял свои лекции показом слайдов с голыми женщинами, призывал к коммерческому клонированию ДНК знаменитостей и выступал в защиту астрологии». Маллис отрицал связь между ВИЧ и СПИДом, а также утверждал, что глобальное потепление и озоновые дыры – это не более чем «иллюзии», продвигаемые в СМИ паразитами, отягощенными степенями по экономике и социологии.
Но могут ли эти, запятнанные употреблением наркотиков, творческие личности, иметь что-то общее с пациентами, которых я наблюдаю в неврологической клинике? С пациентами, которые порой теряют способность говорить, ходить и запоминать?
Что может быть общего у Джека Керуака с женщиной, которая стала сочинять симфонии только после того, как заболела деменцией? Что связывает художников каменного века с человеком, который начинает рисовать только в разгар эпилептического припадка?
Неврологические заболевания и их лечение могут преобразить личность и мышление таким образом, что пробуждаются художественные способности как побочный продукт состояния, которое до этого трактовалось только в плане потерь и неврологических дефицитов. Этот феномен может кое-что сказать нам о том, что мы все запрограммированы на творчество. Как и том, надо ли нам принимать психотропные средства для того, чтобы пробудить способность к нему.
