Позже, в передаче Би-Би-Си Крамб объяснил, что прекращение употребления ЛСД и курения марихуаны преобразило его работу: «Я, наконец, почувствовал, что у меня ясная голова, я стал серьезно относиться к рисованию, стал больше интересоваться техническими его аспектами, я начал получать действительно истинную радость от умения концентрироваться и от избавления от окаменевшего состояния, в котором я раньше пребывал большую часть времени».
Истории о художниках, употребляющих ЛСД, и о художниках, страдающих семантической деменцией, многое говорят нам о творческом потенциале, которым мы все, возможно, обладаем. Зрительное растормаживание и хаос восприятия очень важны для творчества. Но творчество, все же, чаще всего возникает только при сохранности других умений и навыков.
Не всякий больной с семантической деменцией способен к художественному самовыражению. То же можно сказать и о людях, употребляющих ЛСД. И не только ЛСД заставило Крамба мыслить вне устоявшихся рамок: «Мною всегда движет дух противоречия», – сказал он сам в интервью газете «Гардиан» в 2016 году. «Моя жена иногда говорит, что этот дух во мне слишком силен – я вообще от рождения отличался странностью. Я всегда чувствовал, что с моей нервной системой не все ладно. Если все идут вперед, мне непременно хочется идти назад».
Некоторые люди всегда хотят идти назад – даже без психоделиков или деменции.
Инкубация грез
Представьте себе Джека Керуака, принявшего амфетамин и яростно стучащего по клавишам пишущей машинки – это он в 1951 году пишет первый вариант книги «На дороге». «Бенни заставил меня многое увидеть», – написал позже Керуак Аллену Гинсбергу. «Бенни» – это бензедрин, амфетамин, который принимал Керуак. «Новый материал буквально бьет ключом, достигает нужного уровня и проявляется сам на краю моего сознания». Потребовалось всего три недели на то, чтобы напечатать свиток длиной 120 футов, склеенный из листов чертежной бумаги. В большинстве историй, однако, умалчивается тот факт, что «На дороге» не родился спонтанно в результате трехнедельной работы, но скрупулезно создавался в мозгу, дневниках и черновиках Керуака в течение нескольких предшествующих лет до 1957 года. Оригинальное окончание романа утрачено, так как пес, кокер-спаниель, сгрыз окончание свитка. «Конец был сожран Пэтчки, собакой», – писал Керуак. Помог ли ему амфетамин – это вопрос гадательный. Трумэн Капоте заключает: «Это не писательство, это печатание на машинке».
