Не было, однако, ни одного исследования, которое подтвердило бы идею о том, что прием ЛСД на самом деле усиливает творческие способности. Большинство примеров из пятидесятых и шестидесятых годов вращаются вокруг имен людей, которые и без того были прекрасными художниками, и которые на фоне приема ЛСД меняли лишь форму и стиль своего творчества. Эта ситуация порождает вполне законный вопрос: действительно ли лекарственные средства стимулируют творчество, или принимающие их люди уже изначально обладают художественными, литературными и прочими талантами?
Возьмем для примера комика Роберта Крамба. Вы, вероятно, помните его по его работам, если не по имени. Кот Фриц, Мистер Нэчурал, Старик Пуперу, Энджелфуд МакСпейд и Снойд. Его герои поначалу населяли андеграунд, а в конце шестидесятых стали мейнстримом поп-культуры. Крамбу принадлежит множество иллюстрированных слоганов, один из которых «Езди в грузовике!» Кроме того, известен его альбом рисунков. Обложка для альбома Джейнис Джоплин «Дешевый триллер» 1968 года тоже принадлежит ему, а, помимо этого, оформление альбома «Роллинг-Стоунз» стало девятым в списке лучших оформлений альбомов. Крамб отказался от платы компании «Коламбия Рекордс» за оформление обложки альбома «Дешевый триллер»: «Мне не нужна доля гнилых прибылей Коламбии».
Влияние ЛСД на творчество Крамба было исследовано в 2011 году в статье, опубликованной в «Журнале психиатрических лекарств» Мэтью Джонсом из Филадельфийского университета Темпла.
В середине шестидесятых Крамб экспериментировал с лизергиновыми путешествиями, а сам препарат он называл «размытой кислотой». Все началось с «… обычного ощущения – зрительных эффектов и расширения сознания до бесконечности. Но потом все вдруг неожиданно кончилось, словно размылось и потеряло контуры и четкие очертания, исчез звук. Исчезло все – это было очень странно, но не особенно страшно. Следующие пару месяцев я чувствовал себя, как тот парень в «Стертом мозге»… все было каким-то нереальным, как в сновидении». Именно в состоянии такого сновидения, в период между мартом и апрелем 1966 года, Крамб, как он сам говорил позже, отказался от идеи понять, чем он, собственно, занимается, и вместо этого создал серию комических лент. Восприятие было обострено, ассоциации размыты. «Это был гротескный калейдоскоп, сумасшедший и мишурный карнавал разорванных образов, разбросанных по поверхности действа… особенно если я просто сидел и просто пялился в пространство, как я часто делал. Было трудно работать в таком состоянии, я был по-настоящему сумасшедшим, натуральным психом. Я сидел, тупо глядя в пространство, на диване в квартире Марти, или бесцельно катался в автобусе по Чикаго. Эти дергающиеся персонажи рисованных мультиков, которые мне мерещились, были просто отвратительны. Они не были ни красивыми, ни поэтичными, ни духовными, они были похожи на бренчащее под рукой настройщика пианино, бренчание, которое вы не в силах прекратить. Это страшно раздражает. Но какое это было благо для моего рисунка! Именно в этот смутный период я зарисовал в блокноте всех моих будущих персонажей на следующие десять лет: Мистер Нэчурал, Флэйки-Фунт, Шаман-Хьюман, Снойд, Демоническая Стерва… Это был неповторимый опыт, такого я не испытывал никогда за всю мою жизнь. Это было, как религиозное провидение, радикально меняющее жизнь, но в моем случае это было психотическое проявление мрачной и темной стороны коллективного бессознательного Америки».
