Я подошла на цыпочках к кровати Гаса и поймала себя на том, что использую свой голос, который обычно применяю в общественных библиотеках.
— Здравствуйте, мистер Вронский. Я Кинси Миллоун, ваша соседка.
— Я знаю, кто ты такая! На голову я не падал.
Гас говорил своим нормальным тоном, то-есть орал. Я с тревогой посмотрела в сторону его соседа, беспокоясь, не был ли бедняга вырван из своего сна.
Я выложила свои покупки на столик у кровати Гаса, надеясь смирить его буйный темперамент.
— Я принесла вам шоколадку и журналы. Как вы себя чувствуете?
— Как это выглядит? Мне больно.
— Могу себе представить, — пробормотала я.
— Перестань шептать и говори, как нормальный человек. Я не слышу ни слова.
— Извините.
— Извинения не помогают. Прежде чем ты задашь еще один глупый вопрос, я сижу так, потому что, если я лягу, будет еще больней. Прямо сейчас боль усиливается, и все тело горит, как в аду. Посмотри на этот синяк от того, что из меня выкачивали кровь. Должно быть не меньше литра, в четырех больших пробирках. По анализам выходит, что у меня анемия, но у меня не было проблем, пока они за меня не взялись.
Я старалась сохранять сочувственное выражение, но утешения не приходили в голову.
Гас хрюкнул с отвращением.
— Один день в этой кровати, и у меня появятся пролежни. Я покроюсь язвами, если пробуду здесь больше одного дня.
— Вы должны сказать об этом доктору или одной из медсестер.
— Какой доктор? Какие медсестры? Тут уже два часа никого не было. Все равно, этот доктор — идиот. Он понятия не имеет, о чем говорит. Что он сказал о моей выписке? Ему лучше подписать ее поскорее, или я сам уйду. Может, я и болен, но я не заключенный, если только старость — это не преступление, чем она считается в этой стране.
— Я не говорила с медсестрой, но Генри скоро придет, и он сможет узнать. Я звонила вашей племяннице в Нью-Йорк, чтобы сообщить, что произошло.
— Мелани? От нее никакого толка. Слишком занята и слишком поглощена собой, чтобы волноваться обо мне.
— Я, вообще-то, с ней не говорила. Оставила ей сообщение и надеюсь, что она перезвонит.
— Она не поможет. Она ко мне не приезжала много лет. Я сказал, что вычеркиваю ее из своего завещания. Знаешь почему я этого не сделал? Потому что это стоит слишком дорого.
Почему я должен платить адвокату сотни долларов, чтобы быть уверенным, что она не получит ни цента? Какой смысл? Моя жизнь застрахована, но я ненавижу иметь дело со своим агентом, потому что он все время пытается подбить меня на что-нибудь новенькое.
