– Это Джим. А это клиент из Риги. Если чего-нибудь выйдет, не забудьте прислать мне коньячок. Джим сунул мне вяловатую ладошку.
– Сережа.
– Шурик, – сказал я, перевешивая сумку на левое плечо. – Пойдем поболтаем, только лучше на свежем воздухе.
Когда мы вышли на улицу, я снова коротко изложил идейную программу неведомого мне Н. И. Потапенко, для пущей солидности прибавив от себя пару названий из буйносовского списка. Судя по всему, мои запросы произвели впечатление. Джим остановился, в задумчивости кусая ноготь большого пальца.
– Есть кое-что на примете, – процедил он наконец. – Но не бесплатно.
– О бабках договоримся, – заверил я. – Были бы книги. И, объяснив, что остановился у родственников в Бирюлеве без телефона, я аккуратно переписал на сигаретную пачку уже, впрочем, известный мне, телефон Цаплина Сергея Федоровича, условившись с ним созвониться сегодня вечером. Засим я побрел неторопливо по Калининскому проспекту в сторону Садового.
Сейчас дело было за Севериным. Но я не сомневался теперь, что, даже если Джим в самое ближайшее время не приведет его к Алику-Лошади, сегодня вечером или завтра утром мы с ним познакомимся.
В управлении, однако, меня ждал сюрприз, который, несомненно, должен быть отнесен на счет недостаточной технической оснащенности отдельных сотрудников уголовного розыска. Пока я с тяжеленной сумкой, которую приходилось перевешивать с одного плеча на другое теперь уже отнюдь не из конспиративных соображений, плелся по жаре до троллейбусной остановки, пока “букашка”, трясясь, везла меня до Садово-Каретной, пока, проклиная щедрость консерваторских профессоров, я тащился от угла до проходной, механизированный Северин, оказывается, с ветерком катаясь по городу, кое в чем преуспел. Впрочем, все мое завистливое недовольство рассеялось в мгновение, когда я узнал о результатах.
Не заходя больше в Дом книги, Джим уселся за руль “Жигулей” – облезлой “двойки” примерно семьдесят пятого года выпуска и скоро, в сопровождении Северина, разумеется, подъехал к высотке на площади Восстаний. Здесь его ждали. Из роскошной белой “семерки” вышел крупный вальяжный брюнет лет тридцати в светлом костюме. В руках у него была небольшая спортивная сумка. Они немного поговорили, после чего брюнет, подхватив свою сумку, скрылся в одном из подъездов. Из ближайшего автомата Стас позвонил в отдел Комковскому, и как раз к моему приходу уже было известно, что “семерка” принадлежит Овсову Альберту Николаевичу, санитару 4-й Городской больницы. Но самое главное Северин, как всегда, приберег напоследок.
