– Гужонкин клялся.
– Ага. Значит, с фотороботом и фотокарточкой потерпевшей ребята отработают район, места скопления людей, еще раз пройдутся по кафе, ресторанам, по магазинам – в общем, это ясно. В пределах необходимости проинструктируем всех внештатных сотрудников милиции, ДНД и КООД. И будем ждать. Больше нам тут ничего не остается. “Версия №2. Лицами из числа связей потерпевшей, в результате возникшей ссоры, на почве ревности или мести”. Здесь пока туго. Кроме этого Горовца – никого. Будем еще разговаривать с соседями, на ее предыдущих местах работы. “Версия №3. Лицами из числа связей потерпевшей или ее знакомых на почве корыстных побуждений”.
– Какая там могла быть корысть? – удивился Комаров. – Она, поди, двухсот рублей вместе с гонорарами не получала.
– Это Невмянов настоял.
– Ее сослуживцы говорят, что она как-то недавно обронила фразу: вот, дескать, скоро я разбогатею...
– И что ж, это основание для отдельной версии? Может, она премию в тридцать рублей собиралась получить!
– Может быть, – ответил я кротко. – Но при осмотре ее квартиры мы обнаружили тайник. Один из ящиков серванта имел двойное дно.
– Двойное дно?
– Да. Изнутри вбиты четыре гвоздика, а на них положена фанерка, под которой получается довольно большое пространство. И этот тайник был пуст.
– “Версия №4, – прочитал Северин. – Преступление могло быть совершено лицами из числа людей, связанных с потерпевшей по ее журналистской работе, на почве мести или с целью предотвратить возможные разоблачения”. Это самое перспективное – пока. Дамочка она была рисковая, все время лезла на рожон. Тут работы много, мы завтра получим в редакции все ее материалы, тогда будем думать. А пока в блокноте есть какой-то Алик по прозвищу Лошадь, Джим – в скобках Сережа и некий Николаи Иванович. Все.
– И дневник этот, про который женщины рассказывали, разумеется, не нашли?
Северин махнул рукой.
– На это и не надеялись. Петрова и Пырсикова утверждают, что она всегда держала его на работе, в этом сейфике. Вероятно, оттуда он и пропал. Но поскольку усатого в рваной куртке никто в редакции не встречал...
– А блокнот с записями лежал на видном месте, и его не тронули, – вставил я.
– Это работает на версию со знакомым? – закончил Стас.
Комаров притушил в пепельнице очередную папиросу и подвел итог:
– Короче, кроме версий, ничего. И даже среди версий главной не видно. Кстати, а почему у вас в плане никаких соображений нет по соседям? Вам же подруги ее говорили, что гам какие-то склоки, или я путаю?
