— Однако, воротившись домой, многие из тех, кто участвовал в процессии, нашли у себя под воротами целые пачки возмутительных прокламаций, — заметил отец Иннокентий в ответ на ее яркое, воодушевленное описание. Словно холодной водой облил! Кто-кто, а она хорошо понимала: он хочет сказать, что тот спектакль, устройством которого она так гордилась, не имеет никакой цены, пока неизвестно, где таится корень зла, всякий раз заявляющего о себе со все большей дерзостью и отвагой, пока это зло не будет раскрыто и пресечено. — На этот раз в листках содержится весьма прозрачный намек на вас и вашу внучку, — не дождавшись ответа продолжал священник.
Пани Неповольная была поражена в самое сердце — не этой вестью, а тем, что у него не нашлось для нее иного вознаграждения за ее титанический, самоотверженный труд.
— Пасквилянт утверждает, что по моему наущению вы используете Ксаверу как приманку, и предупреждает молодых людей, чтобы они избегали этой опасной сирены, а, внимая ее сладкому пению, не забывали бы о чести и своем долге. Будто бы какой-то из них уже попал к ней в плен и, если он вовремя не спохватится, его имя будет обнародовано и он станет притчей во языцех. Что касается меня, я все больше склоняюсь к мысли, что сочинитель воззваний отнюдь не простолюдин — напротив, он человек не только образованный, но еще и ученый; говоря об изменниках родины, он приводит примеры, из которых хорошо видно, что он превосходно знаком с древней историей. Это наводит на новый след… Но вы еще не сказали, что сообщила вам Ксавера. Ведь всю вторую половину дня она провела с лучшим цветом нашей университетской науки: молодыми докторами, профессурой, правоведами, философами.
— Каждый, кто только к ней приближался, говорил, что сегодня прекраснейший день в его жизни, — нерешительно отозвалась пани Неповольная.
— Ну, разумеется, барышня глядела только в ту сторону, откуда был слышен голос безусого льстеца, и не обращала внимания на шипение змеи, отравляющей наше дело своим ядом, — упрекнул ее иезуит. — Не следовало бы вам столь часто предоставлять ее самой себе, тем более что вам известно, какая великая миссия на нее возложена. Вот и результат: она недостаточно проворна и сообразительна, чтобы наблюдать и делать верные выводы из своих наблюдений.
Пани Неповольная невольно закусила губу. Отец Иннокентий уже не раз напоминал ей, чтобы она как можно чаще находила для внучки занятия в непосредственной близости от себя и больше говорила с ней, она же не только умышленно пренебрегала его советами, но именно из-за них все решительнее отдаляла ее от себя. Ей казалось, что в лице Ксаверы духовник хочет заполучить постоянную осведомительницу, которая докладывала бы ему на исповеди о каждом ее шаге и каждом слове, а это ей было вовсе ни к чему. Ведь, кроме своего святошества, она то и дело завязывала романы, пускаясь порой в такие приключения, которые уже и не назовешь галантными. Этим она все еще надеялась зажечь пламя ревности в сердце своего духовника!
