— А что тебе мешает быть столь же счастливой, вернее — столь же свободной, как мужчина? — тихо, но выразительно произнесла пани Неповольная, глядя внучке в глаза. — Тебе по крайней мере ничто не мешает. Ведь если девушка бедна, непривлекательна и неумна, ей не остается ничего другого, как надеть на шею ярмо брака и еще быть благодарной тому, кто дает ей свое имя, чтобы сделать из нее кухарку и няньку. Но та, кого судьба наградила красотой, богатством и умом, всегда будет сама себе госпожой, ничуть не менее свободной, самостоятельной и полноправной, чем мужчина. Разумеется, в том случае, если она настолько мужественна, горда и обладает чувством собственного достоинства, чтобы, презирая злословие и зависть, сойти с проторенного пути и поставить перед собой совсем иные цели, нежели обыкновенные девицы.
Ксавера побледнела еще сильней.
— Погляди на меня, внучка! Я была так же хороша, как ты теперь, но разве муж больше любил меня за это, оставался мне верным? Не могу и не хочу рассказывать, как он унижал меня, оказывая предпочтение неумным, вульгарным женщинам. Я, жена его, была существом безответным, никчемным, бездеятельным, трепещущим перед ним; с плачем встречала я восход солнца и в слезах его провожала… А теперь? Теперь я пользуюсь влиянием, завоевала себе положение и благодаря этому оказала такую услугу нашей святой единоспасающей церкви, на какую не способен в наше время ни один мужчина. Так знай же, придет час, когда мое усердие перестанет быть лишь моим частным делом, оно получит всеобщее признание и мои заслуги перед католицизмом войдут в историю. О, если женщина смела и самостоятельна, она многое может! В скорбное время перед той битвой, славный юбилей которой мы собираемся теперь отметить, Чехия настолько была засорена плевелами безверия, что, казалось, они навсегда заглушили ростки истинной веры; специально приглашенные тогда в Чехию святые отцы иезуиты решительно ничего не могли поделать с господствовавшим здесь духом и уже сочли было, что их дело проиграно, как вдруг их озарила мысль привлечь женщин в качестве своих союзниц. И они сразу же постарались, чтобы в Вену ко двору были приглашены первейшие красавицы Италии, Испании и католической Германии из тех родов, чья приверженность церкви была вне всяких сомнений. Молодые чешские еретики из круга эрцгерцога, как и следовало ожидать, повлюблялись, посыпались предложения руки и сердца. Средство оказалось превосходным, ибо вскоре дело пошло на лад и завершилось полной победой над еретиками. Просто поразительно, с какой ловкостью были вновь водворены эти заблудшие овцы в свои пустующие овчарни, к тому же в неожиданно большом количестве! Тогда наши дамы с тем же рвением принялись обращать в истинную веру мужнину родню, служащих, прислугу… Если же, несмотря ни на что, не удавалось искоренить ложное вероучение, то по крайней мере можно было поколебать его. Но самая большая заслуга по обращению молодых мужчин Праги принадлежала, вне всякого сомнения, тем благочестивым девам, которые, невзирая на осуждение недальновидных людей, готовы были жертвовать своим состоянием, красотой и молодостью, лишь бы под видом различных развлечений и увеселений в вихре света верно служить богу и святой церкви. И они служили, служили во сто крат лучше, нежели укрывшиеся в монастырях монахини, озабоченные лишь спасением собственной души и нисколько не думавшие о мирских делах, разве что иногда помянут кого-нибудь в своих молитвах… А те, вдохновленные самим господом миссионерки, куда успешнее воевали против богохульников, чем это сделали бы даже объединенные войска всех трех Фердинандов
