— Ну хорошо, я расскажу, о чем шла у нас речь, но потом уж ты меня пощади, — взмолилась пани Неповольная. — Мне надо отдохнуть от волнений, да и тебе нужен отдых, твои глаза блестят так, будто у тебя горячка. Слушай же! На коронации императорской четы будет присутствовать эрцгерцогиня Мария{13} — их дочь; ее назначают почетной директрисой института благородных девиц{14}, которому после закрытия монастыря святого Георгия передано конгрегацией право принимать участие в коронации чешской королевы совместно с архиепископом пражским. Вот я и предложила отметить день вступления высокорожденной директрисы, а по существу — аббатисы, в свои обязанности паломничеством всех членов нашего Общества на Белую гору, в небольшой храм, закрытый упрямым Иосифом именно потому, что он был воздвигнут в память о поражении, которое потерпели там те лжепророки, чье вероисповедание он воскрешал и восстанавливал с помощью своих патентов о веротерпимости{15}. Так вот, в доказательство того, что то время прошло и настает совсем другое, а все, что он задумал и поощрял, должно неминуемо пасть, разбиться вдребезги и обратиться в прах, мы открыто, торжественно пойдем именно в этот столь ненавидимый им и ныне редко посещаемый маленький храм. А образ святой девы — ему протестанты выколола глаза в бою под Страконицами{16}, и монах-кармелит{17} нашел его вечером в своем лагере только благодаря чуду, а потом он был высоко поднят над войском католиков в тот решающий момент белогорской битвы, когда наши силы стали уже ослабевать и мы готовились к отступлению под напором еретиков, — этот святой для нас образ я поручу воссоздать по его копии, которую и теперь можно видеть над престолом в церкви девы Марии-победительницы, тогда как сам чудотворный образ отвезен в Рим. Мы закажем для него дорогую оправу, и многолюдная процессия верующих проводит его до Белой горы, где он прежде всего будет торжественно освящен, а потом его поднесут эрцгерцогине в память ее первого посещения Праги. Все это даст мне — председательнице религиозного общества — повод приблизиться к принцессе, и в удобную минуту я не премину сказать, что именно нахожу необходимым прежде всего сделать для успеха нашего общего дела. Ведь если поставлена под угрозу власть церкви, то следует трепетать за свои права и свое господство и светской власти, божьей милостью поставленной над нами. Принцесса, разумеется, в разговоре с императором упомянет о том, что слышала от меня, оттого-то всем нам и следует позаботиться, чтобы на торжестве присутствовали представители высших кругов Праги; тогда в глазах императорской семьи Общество пресвятого сердца Иисуса станет посредником между властью и этими кругами, а в городе — полномочным выразителем мнений и намерений верховной власти. И все же, повторяю, осуществление этих планов будет возможно только в том случае, если все мы примемся готовить это торжество с надлежащим рвением и самоотверженностью.
