Теперь Высик услышал в трубке характерный голос Шалого:
— Алло?..
— Вопросец у меня к тебе, — без всяких предисловий сообщил Высик.
— Командир!?.. Слушаю.
— Ты про такого Кирзача никогда не слыхал? В миру, Иван Сергеевич Пыров.
Шалый коротко хмыкнул.
— Это сбежал который? Мы тоже на него ориентировку получили, на случай, если он с контрабандистами попытается за границу махнуть.
— Я имею в виду, лично ты с ним не встречался?
— Было разок, в Ростове-на-Дону. Так почти двадцать лет прошло…
— И все равно, что скажешь?
— В чем конкретно проблема, командир?
— Это я его брал.
— Ясно… И хочешь знать, к чему быть готовым? А с чего ты решил, будто Кирзач из тех, кто может в твои края вернуться? Угрожал с тобой счеты свести, когда ты его покрутил?
— Да нет, не во мне дело. Его мести я не боюсь. Только вот… Нескладуха получается. Мне важно понять, хороший он картежник или нет. От этого очень многое будет зависеть.
— В смысле, с какими понтами он ставки гнет и карту мечет?
— Приблизительно так.
— Ну… — Шалый взял паузу — подумать. — Говорю ж, почти двадцать лет прошло. А тогда… картежником он был средним. В смысле, пока с ясной головой играл, любого сделать мог. Даже я с ним какое-то время ухо востро держал. Но заносит его быстро, с любой подначки, с первого крупного выигрыша. И тут, наоборот, его голыми руками можно было брать. Человеку, смыслящему в картах, я имею в виду, фраера Кирзач и в таком состоянии сумел бы обломить. Я бы сказал, что-то бешеное в нем появлялось, чуть ли не запойное… — тут Высик удовлетворенно кивнул, хотя Шалый и не мог этого видеть. — Он первый день нормально отыграет, карту словно рентгеном видя, но потом остановиться уже не может, и играет сутками напролет, пока все не продует… Да, до пустых глаз играл… И еще я бы сказал, что он больше был похож не на картежника по духу, а на… да, на цепного пса, что ли. На цепного пса, который запоем играет, чтобы о своей цепи забыть. Годится, командир?
— Уже кое-что. Недаром говорят, «каким в колыбельку — таким и в могилку».
— А ты ему могилку вырыть хочешь? — поинтересовался Шалый. — Обиделся на него, что он опять на свободе и, вроде как, над твоими стараниями поглумился?
— Ты мне лучше ответь, — сказал Высик, — скольким он сам могилки вырыл? Я так соображаю, цепного пса ты не зазря помянул. Раз по духу он не картежник, а цепной пес, то как цепного пса его и должны были использовать…
— В самую точку, командир. В деле этого нет — видно, не докопалось следствие — но он… да, палачом всегда готов был подработать, науськать его было легко. Особенно если перед этим в карты его разложишь и он без гроша за душой останется. До меня доходили слухи, что одно время ему подумывали и мой смертный приговор доверить… В смысле, который нам с Казбеком вынесли. Но что-то не сложилось. А то бы не пришлось тебе его брать, командир. И этого побега не было бы.
