– У меня в запасе всегда есть обходной маневр, – улыбается генерал, а в голубых глазах поблескивает озорство. Сейчас он чем-то напоминает мне мальчишку. Вечно юный, застывший в своем семнадцатом цикле, обманчиво хрупкий. Но я знаю, каким умным и опасным противником может быть мальчишка, проживший шестьдесят циклов.
Наилий достает из кармана форменных брюк брелок и нажимает на кнопку. В темноте парковки внизу загораются габариты. Я успеваю улыбнуться и подумать о том, что спрыгнув с такой высоты, переломаю ноги, как фары вдруг взлетают вверх. Плавно так взлетают, под вздохи восхищенных зрителей. То, что я приняла за автомобиль, оказалось воздушным катером. Никогда не видела ничего подобного. Привыкла, что все транспортные катера размером с дом и существуют только в небе и на космодроме. Поверить невозможно, что передовую, секретную и сложнейшую технологию поместили в столь маленький корпус. Повинуясь щелчкам кнопок на брелоке, чудо инженерной мысли подлетает к перилам балкона. С автомобилем катер роднят только круговые окна и плавные очертания корпуса. Серебристого, с темно-синими декоративными вставками. И ни колес, ни крыльев, ни реактивных двигателей на корме. Только ровное голубое свечение под днищем.
– Он одноместный, но нам с тобой тесно не будет, – говорит Наилий и легко перепрыгивает через перила на корпус катера. А я вспоминаю про свои бальные туфли на чрезвычайно высоком каблуке.
– Обувь хорошо бы снять, иначе поскользнёшься. А здесь высоко.
Предупреждению генерала лучше внять. Я быстро сбрасываю туфли, поднимаю их с пола и вижу протянутую Наилием руку. Хватаюсь за неё и совсем не грациозно перелезаю через перила балкона на корпус катера. Он плавно качается под моим весом, отчего охота запаниковать. Покатые бока, правда, скользкие, так опора под ногами еще и брыкается. Я делаю шаг, еще один и нахожу в себе силы поднять взгляд от корпуса.
Наверное, Шуи уже действует, потому что я замираю, любуясь генералом. Не по-военному длинная светлая челка аккуратно уложена, темные брови как всегда нахмурены, а россыпь веснушек добавляет озорства в строгий облик. Юное, гладкое лицо мальчишки с выразительными скулами и острым подбородком. Единственный тонкий шрам тянется под бровью. Цзы’дарийцы не стареют. Таким он будет даже через сто циклов. И ляжет на погребальный костер в своем белом парадном кителе.
Я смущаюсь собственных мыслей, опуская глаза. Наилий делает два шага до кабины и снова нажимает на брелок. Прозрачная крыша катера откидывается вверх. Внутри единственное кресло в обрамлении моргающих лампочек и цифровых табло. Места совсем мало, как мне кажется, но я молчу. Генерал устраивается в кресле и говорит:
