Пришлось незамедлительно притормозить, сдать лодку вправо, чтобы не задеть их поплавки, не порвать ненароком лески. Пахнуло дымком, печеной картошкой.
Этих тоже видел впервые. Одеты не по-рыбацки: в джинсах, в серых свиторах и светловатых курточках, в резиновых полусапожках. Оба провожали лодку молча, с нескрываемым неудовольствием.
- Ух, как вы спозаранку, мужики! Ну, теперь вся рыба ваша! - попробовал немного отшутиться за свое случайное вторжение на их участок и, проплывая мимо, упрекнул обоих: - Что ж не шумнули-то? Слышали небось, что подплывает лодка! Туман ведь: ничегошеньки не видно!.."
Ответа не было. И еще через пару гребков, немножко в сторону от берега, оба снова превратились в исполинов, стали серыми тенями и пропали в пелене тумана, словно растворившись в нем.
Наверное, чуть дальше от воды - палатка, костерок... "А также их роди-тели...", - мелькнула в мыслях строчка песни из тележурнала "Ералаш". Их машина, судя по всему, на перевозе, поскольку проезжей дороги ни влево, ни вправо по берегу нет. Либо - в Окшёве. Вероятнее всего, решили познакомить "чад своих" с ночевкой на природе. Ныне это становится модным. "Наверняка, из городских..." - подшептывала интуиция.
Далее местечко - Травы. Сплошные заросли в воде с неисчислимым множеством некрупной, острозубчатой листвы на ее поверхности. Днем будто длинная зеленая ковровая дорожка с бело-розоватыми цветочками пробегала бы вдоль лодки слева от меня. В тумане участок трав приходится обходить, считая гребки. Пробираться-плыть не торопясь, придерживаясь их краев на расстоянии не более весла. Здесь царство окуней, плотвы, подлещиков. Но удить можно их лишь с лодки, встав на якорь несколько поодаль от "дорожки" и забрасывая удочку как можно ближе к ней со стороны глубин.
За "травами" - необходимо сразу снова к берегу. Здесь нужно быть предельно осторожным. За ними, за пологим луговым мыском и маленькой продолговатой заводенкой с десятком деревянных лодок, местечко, называемое Перевоз. Прямо на пути - стальная махина парома с двумя его буксирными катерами.
Пришлось грести по-тихому, смотреть постоянно вперед, чтоб не удариться, не ткнуться носом лодки в их тяжеленные железные борта. Однако безграничная по высоте и ширине стена из темно-серого тумана предстала вновь столь неожиданно, внезапно, что чудом получилось вовремя притормозить-остановиться! Лодка круто развернулась-встала поперек течения всего лишь в метре от его облезлого, ржавого, некогда коричневого цветом борта. Мрачная, схожая с мордой бульдога, серая носовая часть буксирного катера с ее увесистой цепною чалкой вдруг проступила в тумане, словно подсматривала за мной.
