Покрутившись еще с десяток минут на "вертячинах" свала и не услышав больше ни одной поклевки, решительно повернул "в обратную" и, что есть силы, помчался назад.
"Да что ж творите, в самом-то деле, колоды плоскоголовые! Издеваться настроились, что ли? Я ведь могу рассердиться, собственно говоря!" - различил вдруг вскоре слова Пришельца и поспешил обернуться на голос.
Спиннинг в его руках был "в дугу", невдалеке от лодки возник огромный бурун.
"Торчи теперь на привязи, как верблюдица! Я человек терпеливый. Могу сидеть, держать хоть час, хоть два! - грозился он и более миролюбиво продолжал: Звать-то как?.."
Все!.. Сомнений более не оставалось. Участок с крупняком был мной теперь определен довольно точно, и резерв во времени так называемого "утреннего клева" еще имелся весьма солидный.
- Ну, как? - спросили мы друг друга едва ль не голос в голос.
- Считай, что по нулям, - отозвался я, притормозивши лодку. - Пару мелких судачков поднял-взял на "шумном свале" и такого же весом налима. А здесь, у вас?
- Намного хуже! Вторую отпускать приходится.
- Однако, ситуация у вас действительно забавная! - согласился я. - Нельзя сказать, что не клюет, и в то же время - без улова. Вот напасть-то подвалила-подошла: не ждалось, не думалось! Видимо, придется подаваться выше по реке. За паром, к затону.
- Говорите, судачки на "шумном свале"?.. Я его отыскать сумею? - неожиданно прозвучало в ответ.
- Проще простого! - отозвался я как можно поскорее и, указав рукою по реке, сказал: "Вон две большие красные рябины на обрыве берега. Вода там постоянно будто закипает". И прибавил-пояснил: - Со спиннингом обычно там встают на яме, несколько ниже вертячин, приманку пуляют либо на плато, либо на свал. Поклевки, обычно, под свалом. Коряг там нет, а рыбка водится.
- Судачок стремнинки уважает! - загорелся взглядом незнакомец. - Пожалуй, прогуляюсь-ка туда. Неплохо бы судачка-то!.. Давненько не выуживал!.. - И неожиданно представился: - Зовут меня Николай.
- Александр, - отозвался я.
Однако все выходило очень и очень удачно - местечко неожиданно высвобождалось. С чувством ликования в душе, со сладковатым катышком под глоткой, я с силой отжался веслами и, свернувши с прежней линии налево, чтобы плыть как можно ближе к берегу, помчался дальше. За кормой веселым говорком опять зажурчала вода; кружевной дорожкой, с массой пузырьков по сторонам и "водокрутками" от вёсел потянулся параллельно с берегом сверкающий, бурлящий шлейф.
