— Мне сказали, что ты хорошо учишься, — сказал он.
Я кивнула.
— Хорошая учёба заслуживает поощрения, — заметил он. — И я готов сделать для тебя многое.
Я молча смотрела на него, никак не выражая своего отношения к его словам.
— Тебе понравилась новая одежда? — спросил он.
— Да, — тихо сказала я.
— Вот видишь. Это только первый подарок. Если захочешь, у тебя будет много новой одежды, много игрушек и сладостей. А взамен от тебя потребуется только небольшая покорность и терпение… Ну и, конечно, хорошая учёба.
Он пододвинул ко мне лежащую у него на столе коробку с конфетами.
— Бери… угощайся, — предложил он.
Я робко взяла одну конфету и положила её себе в рот. Раскушенная, она излилась мне в горло резким, жгучим напитком. Я поперхнулась.
— На, запей, — заботливо предложил он, пододвигая мне кружку с чаем.
Я взяла чай и хлебнула. Он отдавал странноватым привкусом, но я подумала, что это из-за конфеты. Директор сидел и смотрел на меня. Моя голова стала кружиться, а предметы потеряли чёткость. Мысли стали путаться.
— Скажи, ты любишь подарки? — спросил директор.
— Да, — вяло ответила я.
— А хочешь есть конфеты каждый день?
— Да.
— Тогда, может быть, ты окажешь мне небольшую услугу?
— Да, — машинально, ответила я.
— Иди сюда, — позвал он меня.
Я безвольно встала и подошла к нему. Он усадил меня на колени. Полная расслабленность охватила моё тело. Тепло разливалось изнутри, делая всё происходящее нереальным и далёким. Он что-то шептал мне на ушко, насчёт того, как он меня любит и как хочет подарить мне весь мир, а взамен, я должна дать ему такую незначительную малость, что о ней даже и упоминать стыдно. Его руки стали гладить меня. Блузка, словно сама собой расстегнулась, а задранная юбка явила его взору мои трусики. Он задышал часто и взволнованно. Внизу, в его штанах, наметилось напористое движение.
А со мной начинало твориться что-то странное. Одурманенная человеческая сущность отступала в сторону, давая дорогу зверю, живущему у меня внутри. Я склонилась к его шее и уловила пульсацию его вены. Он воспринял это как мою благосклонность к тому, что делал он, и не почувствовал надвигающуюся опасность. А мои губы уже ласкали его шею, ощущая аромат его крови, я, как и он, предвкушала торжество и удовольствие предстоящего пиршества. Мои мысли перестали путаться и стали идти ровно и плавно, может быть, потому что, наконец, всё человеческое во мне окончательно отступило в сторону, и я превратилась в зверя. Я сидела боком, и это было неудобно ни мне, ни ему. Я ловко развернулась и села на него верхом.
