Наводнение. Все жители спасаются бегством, только один спокойно сидит на веранде своего дома и чего-то ждёт. Мимо проезжает машина.
— Залезай, поехали! — кричат ему.
— Нет. Я верю в бога, он меня спасёт, — убеждённо отвечает человек.
Вода затапливает первые этажи. Человек уже сидит на балконе. Мимо проплывает катер.
— Залезай, поехали! — кричат ему.
— Нет. Я верю в бога, он меня спасёт, — убеждённо отвечает человек.
Вода поднимается до крыши. Человек уже сидит на трубе. Мимо летит вертолёт.
— Залезай, полетели! — кричат ему.
— Нет. Я верю в бога, он меня спасёт, — убеждённо отвечает человек.
В итоге человек утонул. НА небесах встречает он бога и с укором его спрашивает:
— Что же ты, Боженька, меня не спас?
Бог смотрит на него с укором и отвечает:
— А кто по твоему посылал тебе машину, катер и вертолёт?
На мой взгляд, богу незачем испытывать вашу веру, он и так всё знает и всё ведает. А вот тем, кто прикрывается религией ради достижения власти, подобные испытания очень на руку. Это как показатель их работы. Так что, к сожалению, пока будет существовать вера, будут и те, кто будет на этом спекулировать. Если человеку удалось прорваться через этот адский лес, он сможет отличить, где вера, а где религия, и никогда не спутает одно с другим. Вера — это свято. Религия — это инструмент власти, и не более. Света истинной веры в ней не больше, чем в уличном фонаре. И это касается не только Христианства, а любой религии мира, в большей или меньшей степени. И чем больше религия стремится к власти, тем меньше у неё общего с богом и верой.
Скажете, я не верю в Бога?
Это не так!
Я верю, и моя вера твёрда и непоколебима. Я не верю в то, что несут с кафедры служители церкви, якобы от лица бога. Своё отношение к религии я уже высказал, и вам, и Ясу. Так что оно идеально вписалось в её представление о том, как должен относиться к религии Князь тьмы, верховный демон.
У Ясу было своё виденье мироустройства, и, по вполне понятной причине, она не любила христианство. Она была как раз той, на кого они охотились, не признавая знания её рода, добытые веками и передаваемые из поколения в поколение. Для неё христиане были врагами, уничтожившими её семью. Естественно, что она не испытывала ни благоговения, ни священного трепета перед ними. Она их, мягко говоря, ненавидела, хотя и не высказывала свою ненависть открыто.
— Уже за то, что такое выслушать, можно пойти на костёр, — улыбаясь, сказала Ясу.
— Ну не мне тебя пугать, сама знаешь, с кем путешествуешь, — парировал я.
