Моя скрипка родилась в период, который впоследствии назвали «Allonge», то есть «Удлиненный», потому что все относящиеся к нему инструменты немного длиннее тех, которые Страдивари создал в «Золотой период». Несмотря на это, моя все же выглядела чуть короче остальных. Всякий раз, когда я брала в руки скрипку периода «Allonge», меня поражала ее тяжесть. Моя же была легкой как перышко. У нее было худенькое тело и тонкая шея. Большинству музыкантов она могла бы показаться неудобной, но мне подходила идеально. Эта скрипка немало пережила. В ней даже была небольшая дырочка — пусть и тщательно заделанная, но все же дырочка. Участок верхней деки был поврежден и заботливо отреставрирован примерно через двести лет. Было немало и других мелких шрамов, которые только подчеркивали ее хрупкость, уязвимость и страдания, которые она перенесла. В прошлом с ней обращались не лучшим образом, это очевидно.
Я купила скрипку чуть меньше, чем за четыреста пятьдесят тысяч фунтов. Для этого мне пришлось отдать Бергонци и заложить квартиру. Многие приносят в жертву свою собственность, чтобы улучшить жилищные условия. Я сделала это, чтобы улучшить свой инструмент. Скрипка — вот мои новые кирпичи и известь, мой первый сад, мой новый балкон, с которого видно весь мир. Теперь нужно было «подогнать» ее под себя. Да, она подходила мне, как ни одна другая скрипка, но все же, если бы я подправила ее еще совсем немного, она стала бы абсолютно идеальной. Через несколько месяцев путем проб и ошибок я смогла понять, что именно нужно в ней изменить. Я сдвинула душку примерно на миллиметр — совсем другое дело! После этого звук стал заполнять скрипку до предела. Несколько раз я сдвигала подставку, чтобы увеличить выступ, и немного ее обточила, чтобы она стала легче. Как я уже говорила, шейка у скрипки была довольно странная: невероятно тонкая, но в то же время очень широкая, что с лихвой компенсировало этот недостаток. Я чуть-чуть изменила высоту верхнего порожка, того места, где натягиваются струны, и обточила шейку — миллиметр за миллиметром, чтобы выверить баланс, и чтобы она идеально ложилась ладонь. Сделать ее моей до последнего дюйма было важнее всего. Достичь безупречной асимметрии.
Я знала, что нас с ней ждет магия. Мы перепробовали множество разных струн — и синтетических, оплетенных алюминием и серебром, и жильных, из ягнячьих и овечьих кишок, разных марок, в разных комбинациях. Синтетические струны дают не менее густой и богатый звук, чем натуральные, но не требуют такой частой настройки. Их звук может быть четче и громче, чем у остальных струн, — иногда даже слишком. Но благодаря металлической оплетке, они не так сильно зависят от влажности и температуры, как жильные. Наконец мне удалось подобрать нужное сочетание. Струну «соль» я поставила синтетическую, производства Thomastik — они первыми в мире начали выпускать синтетические струны. А самой подходящей струной «ми» оказалась самая дешевая из имевшихся в наличии. Уже через две недели она начинала дребезжать, но в течение этих двух недель она давала чистейший, мелодичнейший звук. Я нашла идеальный подбородник, но мне понадобилось целых три года, чтобы отыскать нужный смычок — 1845 года, работы Доминика Пеккате, в отличном состоянии. На нем сохранилось клеймо мастера, и он идеально подходил по весу моей скрипке. И даже когда я нашла его, мне пришлось как следует повозиться, подбирая волос и натяжение. Упругость должна сохраняться, даже если волос слегка ослабить.
