Церковь была слишком большой и холодной – перевернутые верх тормашками скамьи создавали ощущение жуткого бардака, будто здесь прошелся огромный великан, разрушив часть стен и крышу. Да и затхлый резкий запах видимо жил здесь не один год – а стало быть, люди уже давно покинули эту святую обитель.
* * *
Трудно сказать, что пугало людей больше – ожившие мертвецы или живые трупы. Первые были чем-то из области ночных страшилок, и редко, кто видел их на самом деле, а вот вторые – к ним-то, как раз и относились душеприказчики. Люди, отмеченные клятвенной печатью, страшили окружающих не хуже треклятой чумы. Что придет в голову умирающему старцу на смертном одре? Чем он решит омрачить жизнь своего душеприказчика? Какие грехи придется отмолить несчастному?
Я часто слышал, как толстопузые преподаватели пугали студентов историями о хитрых душеприказчиках, передававшие свои обязанности первому встречному, сваливая на голову незнакомца тридцать три несчастья. Но и эта теория держалась лишь за счет многочисленных слухов, переданных от одного любителя «почесать языком» его болтливым друзьям. Может быть поэтому, душеприказчики и были сродни ужасным болезням – никто не знал откуда они берутся и как от них избавиться. Потому и сторонились этих мрачных людей как прокаженных, только завидев на их щеке огненную печать.
Вскоре меня перестало знобить, и я осторожно взял лист бумаги и попробовал отвлечься, что-нибудь начертав белой поверхности. Вроде бы получилось. Тревожные мысли окончательно покинули мою голову, и лишь неровные линии начали складываться в образ маленького забавного зверька, который почему-то восседал на каменном изваянии какого-то мифического чудовища, то ли горгульи, то ли огромного гренделя. Я с трепетом следил за собственной рукой – какие еще фигуры, в обход моей воли, возникнут на девственно чистом листе.
Филджи, кажется, задремал: на его лице читались детская безмятежность.
Мой взгляд на миг остановился на дальнем остове стены, где сквозь непроницаемую пелену дождя и ночной мрак виднелось огромное надгробие, на котором властно словно король, восседал огромный черный ворон.
Я зажмурился, а когда открыл глаза, птица уже исчезла. Да и была ли она на самом деле? Или это мое измученное воображение сыграло со мной злую шутку?
Тем временем на рисунке появились несколько могил – одна большая и две поменьше. Что это означало: я не знал, но карандаш выпал из моих рук и я устало откинул голову назад. Сон обрушился на меня снежным комом, погрузив в мир ночных грез.
