Кэт ущипнула Мэри-Энн, чтобы та перестала молоть тарабарщину, но Герцог слушал и кивал. На его лице даже показалось что-то отдаленно напоминающее улыбку.
– Ну конечно, – ответил он, – Это очень разумно.
И он бросил в рот печенье из перца. К нижней губе прилипла крошка. Не глядя на Кэт, Герцог почти допил свой чай, прежде чем снова заговорил.
– Я учту ваши пожелания относительно лавки господина Гусеницы.
У Кэтрин будто выросли крылья.
– Я так благо…
– Но я попрошу вас об ответной услуге, леди Пинкертон.
Благодарность застряла у нее в горле, рядом с остатками перца. Кэт проглотила ее, не позволив вырваться наружу. Она очень надеялась, что герцог попросит о чем-то легко исполнимом – например, о том, всю жизнь до конца дней снабжать его свежим печеньем без следов перца.
– Разумеется, – сказала она вслух. – Чем я могу быть полезна вашей светлости?
Маска уверенности снова соскользнула, и, не будь Герцог так несомненно свинообразен, Кэтрин сказала бы, что сейчас он похож на кроткого ягненка.
– Вы ведь дружите с… – волнуясь, он сглотнул, показав клыки, – с леди Дроздобород, не так ли?
Кэт смотрела на него. Дружба было не совсем точное слово для описания ее отношений с Маргарет Дроздобород, однако…
– Да. Да, конечно, мы с ней подруги… довольно близкие.
– Могу ли я надеяться… Возможно ли, чтобы … Если, конечно, я не требую слишком многого… не замолвите ли ей словечко за меня?
Кэтрин недоверчиво наклонила голову.
– Госпоже… Дроздобород?
– Вот именно. Видите ли. Я… – Герцог покраснел, а его губы расплылись в робкой улыбке. – Мне она очень нравится.
Кэтрин мигнула.
– Леди Маргарет Дроздобород?
Герцог мог бы заметить недоверие на ее лице, если бы не был так поглощен разглядыванием стены.
– Я знаю. Глупо даже думать, что я могу быть достоин такого восхитительного создания или что она когда-нибудь сможет разделить мои чувства. И все же… она… самая лакомая ягодка в варенье, правда же? И такая умная. И добродетельная. И такая невероятно… – Он просто обмирал от восторга. – … Розовая.
Герцог осмелился поднять глаза на Кэт.
Она захлопнула рот и постаралась изобразить на лице понимание и сочувствие.
Приободрившись, Герцог опять отвернулся.
– Но я не могу решиться даже заговорить с ней. Не могу представить, какого она мнения обо мне.
Кусая губы, Кэт вспоминала язвительные комментарии, которые Маргарет годами отпускала по поводу Герцога: главным образом они касались его спеси и заносчивости. Правда, Кэт и сама считала его таким, но теперь видела, как несправедливы эти упреки.
