— Руки к полу, чтобы спина не болела, — командует Овчарка и тут же бросает Юле: — Срочно! — и снова портнихам: — Два, три, руки к полу… — и вновь Юле: — Пятый манекен. Срочно. Доставить в гостиницу «Москва», Василию Семенову.
— У меня машина барахлит вообще-то… Кто такой Семенов? Аксенова знаю, а Семенова не знаю. Кто такой?
— Вам этого лучше не знать. Руки к потолочку. Тянемся, тянемся к потолочку! А теперь наклонные движения.
— Тоже писатель, что ли? — не унимается Юля.
Ей, в сущности, все равно, но надо же как-то заполнить паузу. Овчарка изгибается на столе, но мысли не теряет:
— Только не говорите мне, что вы его читали.
Неожиданно Юля представляет ее голой, отчего чувствует неудержимый приступ тошноты.
— Да я и читать-то не умею, — бормочет она.
— Вот именно. Это наш писатель-эмигрант. Он много лет ничего не писал — заграница высосала, и теперь приехал на родину за вдохновением. Только не опоздайте, ради бога. Он в смокинге будет премию президента получать.
Юля скептически морщится и надувает большой пузырь из жвачки:
— В смокинге? С президентом?
— От вас зависит репутация фирмы, — пыхтит Овчарка.
Как всегда в подобных случаях, Юля начинает тихо ненавидеть себя. Почему, ну почему она соглашается? Всегда соглашается.
— Спасибо, конечно, за доверие. А что, у нас шофер на работу не вышел?
Овчарка выпрямилась и уставилась в Юлькин подбородок.
— Юля, ваша мама, — плавным, отработанным, как у экскурсовода, жестом она указывает на портрет Ларисы Константиновны, — вложила большие деньги в это предприятие, и вы должны чувствовать ответственность…
Слово «предприятие» Евгения Евгеньевна произносит так, как будто хочет им плюнуть в собеседника. Но до Юли доплюнуть невозможно. Точно копируя движение Овчарки, Юля показывает на портрет Воропаева.
— А ваш господин Воропаев эти деньги про… трендел…
— Не трогайте гения! — гневно вопиет Овчарка со своего пьедестала.
— А что, трогайте, не трогайте… Это же правда. Он в Париже сидит, кутюрье из себя изображает, а мы тут все пашем на него…
Овчарка уже шипит:
— Вы поедете или нет?
— Да поеду, поеду…
Она выходит из пошивочного, бубня себе под нос:
— Тоже мне, гений сраный…
Машина всегда успокаивала Юлю. Ей одинаково нравилось гонять по шоссе и маневрировать в городских пробках. Ей нравилось встречать на вокзалах и провожать до аэропортов многочисленную Сонькину родню, которая имела обыкновение наведываться из глубинной России в город на Неве. Ей нравилось развозить по домам девчонок после вечерних посиделок. И даже подвозить случайных людей, как правило, стремящихся попасть в такие городские дали, о которых у Юли не было ни малейшего представления. Она внимательно изучала карту заданного квадрата и бесстрашно ехала в какой-нибудь Металлострой или Обухово. Денег не брала и сама же, первая, благодарила за доставленное удовольствие. Однако бывали дни, когда даже машина не доставляла удовольствия. Сегодня, например.
