— Какая?
Нонна прикрывает глаза и долго выдыхает из легких воздух, а заодно и накопившуюся злость.
— Ну, вот эта коробочка…
— Здесь кругом коробочки.
В Нонне закипает ее четвертушка южной крови:
— Если вы найдете в себе силы пошевелиться, то обнаружите ее прямо за собой…
Аптекарша уже откровенно рассчитывает на скандал:
— А что это вы мне хамите?
Нонна знает свои слабые стороны. Она знает, что если начнет кричать, то голос предательски сорвется, даст петуха и выдаст ее состояние. Поэтому Нонна обычно начинает сердиться с басовых нот. Выглядит это страшно, но убедительно:
— Разве я хамлю? Боже, я не хамлю. Почему, как только мы просим людей выполнять свои служебные обязанности, нас тут же обвиняют в том, что мы невежливы?! — она постепенно повышает голос, переходя на крик. — Я просто спросила у вас, что это за лекарство! Я только хочу похудеть! Я просто хочу похудеть! Я что, так много хочу? Я не прошу у вас ничего, ровным счетом ничего! Я только хочу похудеть. Я хочу заплатить свои деньги и купить у вас то, что просто поможет мне похудеть!
К Нонне подбегает другая фармацевт и протягивает мензурку с успокоительным.
— Девушка, девушка, успокойтесь… Выпейте, присядьте. Выпили? Сели? Хорошо.
Нонна присаживается за обитую дерматином скамейку и прикрывает глаза. Из ее сумки торчит глянцевый мужской журнал и «Библия для детей». Очередь, которая скопилась за Нонной, пока она присматривалась к лекарствам от полноты, уже вовсю обсуждает ее поведение.
Аптекарша, взгромоздившись на стремянку, лезет на самый верх стеллажа, следуя направлению Нонниной руки.
— Эта?
Нонна слабо кивает.
— Нет, — неожиданно заявляет аптекарша.
— Что «нет»? — Нонна вскакивает с места и просовывает голову в окошко.
— Это не пищевая добавка. Следующий, говорите, пожалуйста.
Аптекарша спускается со стремянки, а Нонна смущенно оборачивается и тут же оказывается оттесненной в угол патологического вида прыщавым юношей.
— С-с-соски. В-в-восемь-д-десят штук, — с трудом произносит он.
Аптекарша, даже бровью не поведя, отсчитывает резиновые соски. А Нонна завороженно смотрит на пластиковую коробку, как на символ будущей худобы, которая так нравится изменщику Феде. Отвернувшись к стене, она раскрывает кошелек и на всякий случай заглядывает в него, хотя точно знает — там триста рублей и мелочь. Униженная и бедная, Нонна собирается уйти, но, кроме всего прочего, она до смерти боится бойких продавщиц. А со страхами нужно работать. И глотнув воздуха, Нонна вновь подходит к прилавку.
