Как говаривала Эмма Карловна Судоплатова, ссылаясь при этом на мнение Берии: «Пусть Эйтингон разберется со своими женщинами…» Он и разобрался — в загранкомандировках были «временные», «полевые жены»: в Испании — Александра Кочергина, а во второй командировке в Турцию — Муза Малиновская. А возвращался он всегда домой, к своей единственной и любимой Оленьке.
Не всем же так везло, как другому моему знаменитому деду — Зарубину Василию Михайловичу, который со своей второй женой Елизаветой Юльевной составил гармоничную пару разведчиков-нелегалов. Правда, при этом их сын Петр, родившийся в 1932 году, провел часть детства в интернате в Швейцарии.
Я прекрасно помню, как полковник Зоя Ивановна Рыбкина (позднее стала писательницей и публиковалась под фамилией Воскресенская), которая работала с Эйтингоном, заметила: «Мы все были влюблены в Леонида…»
Уже в начале 1960-х годов на улице Качалова все мои институтские подруги были покорены его обаянием, джентльменским отношением, к которому не привыкли, хорошими манерами и чувством юмора. Их интерес к деду бабушке, разумеется, не нравился, но… У меня одной среди моих сокурсниц была отдельная комната, и к сдаче экзаменов мы готовились у нас дома. Так что такие встречи были регулярными.
Теперь о том, что к старости он стал «циником». Скажите, может 70-летний «циник» ночью по телефону читать кому-то по памяти стихи по-французски?! А я это слышала. Могу привести массу примеров того же свойства.
…О странах, где дед побывал в командировках, узнавала опосредованно. Расстроена из-за испорченных, почерневших бананов: забыла, куда положила. Он успокаивает:
— А в некоторых странах именно из таких бананов готовят очень вкусный десерт.
— Где это?
— Ну, например, на Кубе.
— А как?
— Очищенные, их поджаривают — (и тут же начинает жарить), — доводят до однородной кашицы и потом заливают сливками.
Жарить бананы в то время — непростительная роскошь. Но — рецепт запомнила, и, может быть, когда-нибудь приготовлю для внука.
В начале 1960-х годов в обмен на финансовую помощь Алжир начал поставлять в Советский Союз свое вино. Оно продавалось в страшных, темных бутылках, какие обычно называют фаустпатронами, и стоило дешево. Мы, молодежь, воротили носы от такого, на наш взгляд, «пойла». Но дедушка объяснил, что это самое настоящее французское натуральное вино (помните, чьей колонией был Алжир) и во Франции принято пить его, разбавляя водой. Что я с изумлением и поведала своим друзьям.
