Узел | страница 6



– Слушаюсь. Так вот. После отъезда Василия Ивановича его место занял Войлошников.

– Тот, которого боевики расстреляли на глазах у семьи? – вспомнил сановник. – В декабре пятого года.

– Он самый. Тогда в Москве творилось невообразимое. Шло вооруженное восстание, правительство сохранило власть лишь внутри Садового кольца. Кровь лилась рекой. Войлошников не успел вывезти семью из Пресни, и к нему на квартиру пришли… Александра Ивановича сгубили фотокарточки разыскиваемых преступников, которые он хранил дома. Преступники-то были уголовные, но дружинники не разобрались, решили, что Войлошников – начальник охранного отделения, а не сыскной полиции. Вывели во двор и кончили… Вот. Старшими в отделении остались мы с Мойсеенко. Все разбежались, попрятались. Лишь я один ходил на службу и пытался что-то делать. В итоге явились и ко мне. – Стефанов запнулся, потом продолжил: – Хорошо, родственники в последний момент увезли моих. За четверть часа до налета. А у меня жена больная и пятеро детей! Слава богу, они спаслись. Но квартиру разграбили и подожгли. Все имущество сгорело, ничего не осталось. Гол как сокол. Ну да ладно, это только вещи; главное, что сами уцелели.

– А Мойсеенко? – впервые вступил в разговор директор Департамента полиции.

– Мойсеенко переехал в Малый Гнездниковский, – ответил Василий Степанович. – Там охрана, жандармы с казаками, он и переждал.

– А служба?

– Службу Дмитрий Петрович забросил. И другим приказал сидеть тихо, чтобы не привлекать внимания боевиков.

– Почему же начальником сыскной полиции вместо погибшего не назначили Стефанова? – раздраженно спросил Трусевич у Лебедева. – Один рискует головой ради долга, а второй сидит в кустах. И в результате получает должность!

– Мойсеенко тогда уже был надворным советником, – начал оправдываться Лебедев. – И университет закончил. А Стефанов из сельских учителей и в чине коллежского секретаря.

Столыпина же заинтересовало другое:

– Ваша служба в трудное время была как-то отмечена правительством?

– Так точно, ваше превосходительство, – ответил москвич. – На Пасху получил орден Святого Станислава третьей степени.

– А денежную награду? Хотя бы на возмещение погибшего имущества.

– Никак нет.

Трусевич обратился к премьер-министру:

– Еще не поздно разобраться с поведением надворного советника Мойсеенко во время декабрьских событий. Бездеятельность можно доказать.

Лыков не выдержал и перебил начальника:

– Максимилиан Иванович, так можно далеко зайти. В девятьсот пятом все мы выглядели не авантажно. Чего теперь после драки кулаками махать?