Их отношения с заведующим были до поры официальными, хотя Харагезов и отличал его среди остальных сотрудников, а с ноября прошлого года стали приятельскими.
Как-то, проходя мимо столика Красильникова, заведующий небрежно бросил:
- Ты свободен? Зайди ко мне, разговор есть...
В просторном, уставленном полированной мебелью кабинете он выкатил на него свои выпуклые, немигающие глаза и спросил, беззвучно постукивая подушечками пальцев по крышке стола:
- Ну как, Красильников, работается?
- Не жалуюсь, - ответил Игорь.
- Зарплата как, устраивает?
- Сами знаете - лишних денег не бывает.
- Та-а-ак. - Харагезов перестал стучать пальцами, подвинул к нему пепельницу и пачку "Мальборо". - Ты закуривай, не стесняйся.
- Спасибо, не курю.
Заведующий смерил его изучающим взглядом.
- Значит, не бывает, говоришь, лишних? Это верно... - Он усмехнулся одними глазами. - Ну а что ты скажешь, если я предложу тебе работать отдельно? Хочешь?
Предложение было настолько неожиданным, что Красильников смог только кивнуть в знак согласия.
- Чего киваешь? Хочешь или нет? - переспросил Харагезов.
- Угу, - выдавил из себя Игорь.
- Не тебе объяснять, что это дает. Через год-другой, если постараешься, на машину накопишь и на гараж в придачу. Ты парень неглупый, потому и предлагаю, - польстил заведующий. - Сам понимаешь, такой случай не часто выпадает, желающих на это место вагон, отбоя нет. Но пройдет только мой кандидат. У меня в управлении свой человек. Так что шевели мозгами - ты мужик сообразительный.
- Сколько? - стараясь не выдать охватившего его волнения, спросил Игорь.
Харагезов энергично замахал руками:
- О чем разговор? Мне ничего не надо. Мы ведь друзья. А вот того человека, сам понимаешь, отблагодарить не мешает. Он тебе еще не раз пригодится.
- Сколько? - повторил Игорь, на этот раз гораздо тверже.
Харагезов приложил палец к губам и перевел взгляд на закрытую дверь кабинета.
- Ну, тысчонку дать придется, - тихо и как будто нерешительно сказал он. - Как думаешь? - И сам же ответил: - Меньше неудобно, не тот уровень...
Ох и пришлось же Игорю побегать за этой тысячей! Со сберкнижки снимать не хотелось - то был неприкосновенный запас, о котором не знала ни одна душа. Попросил у матери - она не дала. Шестьсот кое-как наскреб, а остальные пришлось занять у Волонтира.
Через день принес деньги Харагезову. Тот покрутил в руках конверт и, не считая, сунул в ящик стола.
- В январе переселишься, - пообещал он. - Раньше не получится. Все. Иди работай.
