Глава 4. Когда дежа вю стучится в двери
Звонок в дверь заставил меня вскочить с криком.
– Ты волнуешься! – сочувственно заметила с дивана Бо.
Нет. Я не волновалась. Просто мои нервы за последние три часа оказались значительно перегружены Дружиной, разместившейся в моей двухкомнатной квартирке.
Отделы привычно спихнули вопрос жилья на меня, мотивируя это тем, что Дружина – операция секретная, значит, в Канцелярию наших гостей нельзя, помещений свободных в городе нет, и откуда вообще такого богатства набраться на сутки бедной организации?! Аргументы типа «мы же маги!!» против прижимистости начальства не прокатывали никогда. Я предложила было послать запрос к нейтралам, но мне ответили, что нейтралы сразу после уведомления о прибытии Дружины заявили: не дадут ничего. Наш третий Отдел отличался еще большей жадностью, чем два основных.
Пришлось скрепить сердце и отдать свое жилье на растерзание.
Продукты в холодильнике закончились час назад. Пара стен пострадала от очередной милой перебранки Веслава и Йехара, кроме того, люстра в зале была расколочена, а кое-какие безделушки попадали на пол из-за потоков воздуха. Спирит пытался проверить, просохли ли крылья. К счастью, Бо лежала на диване и чувствовала себя еще довольно слабо после утопления, но последних полтора часа я пыталась ей доказать, что все окружающее – не сон, а кошмарная действительность, и она довела меня до такого состояния, что в ванной начали протекать краны, а в кухне заморозился смеситель.
В общем, не знаю, как я не прикончила звонившего прямо через дверь каким-нибудь наведенным ударом холода. Наверное, меня остановило сознание, что в коридоре может стоять Игнатский или Макаренко.
Но за дверью обнаружились Илона и Вендетта. Мои соседки снизу.
Соседкой, собственно, была Илона – изящная и самоуверенная разбивательница мужских сердец чуть за тридцать, а Вендетта вообще-то была собачкой породы «мелкий сгусток ненависти и голоса». Но, поскольку никто ни разу не видел их порознь, а также из-за поразительной схожести характеров и интеллектов, уместно говорить о них как о двоих. Между ними существовала почти такая же мистическая связь, как у Йехара с Глэрионом.
Меня не любили обе, так что речь Вендетта начала с рычания, а Илона – с надменного заявления:
– Я, знаете ли, не понимаю, что творится!
