− Ну, и… ты случайно не знаешь… просто случайно… какой обычно уровень у тех, кого избирает Арка?
Лицо у моего напарничка стало мгновенно таким мрачным, что я поняла: каким-то образом он наводил справки.
− Только один раз за всю историю в ряды Дружины попадал магистр. В основном – профессора… − снова секундное колебание, − иногда полубоги. Или равные им по силам.
− Откуда узнал?
− Я… в общем, читал.
Спрашивать, где он смог изучить историю Дружин, я не стала. У темных стихийников свои пути, а с этим юнцом – потому что для магистра он и впрямь юнец – с самого начала пошли сплошные непонятки.
И вообще, были темы поважнее.
− То есть, мы…
− Да. За всю историю Арки мы, наверное, самые слабые призывники. Хотя есть одно объяснение…
− Думаешь, наши силы будут уравновешены силами остальных дружинников?
Он кивнул. И только спустя несколько минут, когда я допила чай и мы вышли из кафешки, мрачно уточнил:
− Всё равно мы скоро это увидим.
Глава 2. Рыцари, демоны и блондинки
− Куда она могла деться?
− Она? Уж будь спокоен – эта могла деться, куда… куда… чертовы корни!!
− Замолчи, алхимик, мы на вражеской территории!
− Ну, вы, может и на вражеской, а лично я…
− Бо-о-о-о-о!! А? Что? Что вы на меня смотрите, надо было молчать?
− Тебе вообще по жизни молчать надо, а рядом со мной – особенно…
− Да где она может быть, в конце-то концов?!
− Веслав, ты орешь шепотом, но ты орешь так, что слышно очень хорошо!
− Она отскочила в кустики, и ее там сожрали! Слышите, там рычат? Идет дележ белокурых прядей: по волоску, по волоску…
− Это было твое последнее слово. Сейчас я тебя… Стоп, кажется, правда рычат.
Треск кустов. Тихий клац нескольких отваливающихся челюстей. Низкое, утробное рычание, и тут я слышу свой собственный визг:
− Мамочка-а-а-а!!
Кажется, я до сих пор верю, что это розыгрыш.
* * *
Сомнения в реальности происходящего окончательно и бесповоротно отвалились на следующую ночь. Попытку компенсировать прошлый недостаток сна прервал звонок Игнатского. И, для разнообразия, в четыре утра.
− Вы что там все − совсем… − начала я, прижимая трубку к уху.
От еще одного возможного проклятия шефа спас трезвон в мою дверь. Да еще такой, будто ко мне за травкой ломится стадо измученных наркоманов. Я подскочила на кровати, машинально выбрасывая в сторону двери руку с простейшим призывом холода. Потом, не отрывая от уха телефон, выглянула в коридор. Дверь была покрыта инеем.
День еще не начался, а уже начал выскакивать за все возможные границы.
