Таким образом, в девяностом году, когда пошла вакханалия с разграблением народного добра и переделом собственности, везучий-невезучий юноша получил начальный капитал и полезные связи, позволившие ему заложить фундамент будущего благосостояния. Но вместе с бочкой мёда ему досталась неизбежная ложка дёгтя: ящер-тесть открытым текстом пообещал неприятную смерть близким парня и ему самому, если он позволит себе обидеть жену. Причём под обидой подразумевалась не измена как таковая (тесть сам питал слабость к шлюхам и не видел в этом ничего зазорного для мужчины), а серьёзные отношения, которые могли угрожать браку.
Десять лет изрядно напуганный Сергей был примерным мужем и отцом, а потом природа сказала своё веское слово, и парень влюбился до безумия.
– В Виталину? – недоверчиво спрашиваю я, окинув мысленным взором хорошенькую, но пустенькую мать Лизы.
– Нет, – понимающе усмехается Ксения. – Не настолько у твоего папеньки плохо с головой. Твою настоящую мать зовут Ириной.
– Но… Как же Рогалёвы? Они знали?..
Ксюха вздыхает.
– В том-то и дело, что нет. Ума не приложу, как теперь разгрести всё, что наворотил с перепугу твой отец, чтобы никто не подвинулся рассудком. Я бы точно подвинулась, если бы узнала, что мои дети на самом деле не мои, а моих воспитывают совершенно чужие дядя и тётя. Не могу выразить, до какой степени я тебе сочувствую, Лиза.
– Спасибо, – шепчу я и опускаю глаза. По совести, нужно бы утешить Ксеньку, дать ей понять, что мой рассудок её новость не сокрушит, но как это сделать, не признаваясь, что я не совсем Лиза? – Я не очень… Вы же знаете, мы с родителями никогда не были близки.
– И теперь этому находится объяснение, – говорит она сухо. Я съёживаюсь, но тут же понимаю, что её необрение относится не ко мне. – Хотя вообще-то эта история слишком драматична, чтобы судить её участников по стандартным нравственным меркам. Сама понятия не имею, как поступила бы на месте твоего отца. Ирина была на сносях, когда он, возвращаясь от неё как-то вечером, обнаружил за собой слежку. Нужно сказать, что он уже имел возможность убедиться – не на собственном, правда, примере, – что слов на ветер его тесть не бросает. Ирине, её ребёнку, родителям Сергея и ему самому действительно грозила смертельная опасность. Твой отец к тому времени был уже достаточно состоятелен, но возможности тестя превосходили его собственные на порядок. Сергей решил, что единственный, не самый верный, но всё же шанс защитить дорогих ему людей – покончить с собой.
