Я отрицательно трясу головой. Откуда мне знать? Ни Надежда, ни Лиза не увлекались шпионскими романами.
– Короче, этот тип отчитывался перед неким Сергеем Игоревичем. Сообщил, что вас планируют выписать на следующей неделе, пересказал слухи о ночном инциденте, когда ваша соседка подняла тревогу, подробнейшим образом описал Павла и его попытки найти "забинтованного". В свою очередь, Павел по номеру машины и снимку, переданному оперативником, установил личность господина Мовсесяна Овсепа Вардгесовича, доверенного помощника Сергея Игоревича Водопьянова. Может быть, вы всё-таки знакомы с ним, Лиза? – голос Ксении становится умоляющим. – Попытайтесь вспомнить, это очень важно!
Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Вполне возможно, что Лиза была знакома с Водопьяновым, но воспоминаний об этом знакомстве мне не досталось.
– А кто он?
– Богатенький буратино. Не магнат, не высшая лига, но где-то на верху первой. Я в сравнении с ним – соплячка, играющая во дворе с резиновым мячиком. – Ксения вздыхает. – У него несколько пищевых предприятий – мясной комбинат, сыроваренный завод, консервный завод и тому подобное. Сеть продовольственных магазинов, завод по производству тары, автопарк… Ему не то что КамАЗ, ему целую колонну раздобыть не проблема – вместе с десятком услужливых водителей, готовых раздавить любую не понравившуюся ему легковушку, и автослесарей, которые втихаря подрихтуют этим КамАЗам подпорченную морду. Но главное, у него наверняка первоклассная служба безопасности, и незаметно к нему не подберёшься. У нас с Павлом Фёдоровичем вся надежда была на тебя… Простите, Лиза, на вас. На то, что вы знаете что-нибудь, что помогло бы нам взять его за я… кхм… за горло. Но самое скверное даже не то, что к нему невероятно трудно подобраться, самое скверное…
Она осекается, но я без труда продолжаю про себя её невысказанную мысль. Самое скверное, что деятеля такого масштаба не остановишь. Если уж он задумал прихлопнуть какую-то ничтожную девчонку, неведомо чем ему помешавшую, он её прихлопнет.
– Но за что? Что я ему сделала?
– Кто знает? – Ксения смотрит на меня огорчённо и виновато. – Может быть, и вовсе ничего. Может быть, он таким иезуитским образом мстит кому-то из ваших близких.
– Это очень вряд ли, – говорю с невесёлой усмешкой. – Я тут изнасиловала себе мозг, припоминая в подробностях свои взаимоотношения с близкими. И дело не в том, что этих подробностей так уж много, а в том, что отношений-то как таковых и не было. Сомневаюсь, что моя смерть станет для кого-нибудь трагедией.
