Гуманизм, пронизывающий всю повесть, наиболее ярко выражен в характере Жилина, который по ходу произведения решает оставить космос и стать педагогом.
«Он может… научить хотеть сразу многого, научить хотеть работать взахлеб. Научить не кланяться авторитетам, а исследовать их и сравнивать их поучения с жизнью. Научить настороженно относиться к опыту бывалых людей, потому что жизнь меняется необычайно быстро. Научить презирать мещанскую мудрость. Научить, что любить и плакать от любви не стыдно. Научить, что скептицизм и цинизм в жизни стоят дешево, что это много легче и скучнее, нежели удивляться и радоваться жизни. Научить доверять движениям души своего ближнего. Научить, что лучше двадцать раз ошибиться в человеке, чем относиться с подозрением к каждому. Научить, что дело не в том, как на тебя влияют другие, а в том, как ты влияешь на других. И научить их, что один человек ни черта не стоит».
Это сентиментальное поучение характерно для тона книги в целом — положительного, гуманистического, полного надежд и — даже не немного — дидактичного. Авторы занимают четкую позицию, выбирая коллективное благо. Они видят лучшую и вернейшую из всех форм героизма в тяжелой, но приносящей удовлетворение работе, работе на благо всех; борющиеся, но сердечные исследователи с Эйномии являются такими героями труда. И они видят, как и Жилин, что настоящее будущее человечества — за детьми, детьми, которые должны быть воспитаны в таком духе, чтобы ожидать лучшего — от себя и от окружающих.
Принимая во внимание откровенный подход повести и ее юного героя, можно предположить, что «Стажеры» были написаны для подростковой «аудитории», составлявшей в пятидесятые годы ядро любителей научной фантастики. Стругацкие все же намеревались написать вполне определенный вид «повести для среднего и старшего школьного возраста», не типичную «драму погони, поиска, беззаветного самоистребления», упоминаемую в произведении, а «драму человеческой души, тончайших переживаний, сложнее, увлекательнее и трагичнее которых нет ничего в мире». Нельзя сказать, что авторы в этом преуспели. Хотя они и перемежают драматические эпизоды философскими пассажами и тонкими зарисовками характеров, повесть в целом слишком явно поучительна, чтобы быть эмоционально насыщенной. К концу повести авторы дают ответы на все важные вопросы.
Писатель-фантаст, удерживающийся в строгих рамках марксизма, имеет одно важное ограничение: любое видение будущего Земли должно согласовываться с неизбежной победой утопического социализма (как было показано в предыдущей главе). В таком идеальном мире конфликты смягчаются до «конфликта хорошего с лучшим», по словам Стругацких. В близком будущем, описанном в повести «Стажеры», оставались еще островки капитализма и мещанства, но даже тогда они были обязаны своим существованием недостаткам в системе образования, а не унаследованному злу. Более того, неизбежность предсказуемого исхода — в каждом эпизоде «хорошие парни» побеждают — делает повесть несколько «убаюкивающей», во всяком случае, для опытного читателя.
