— Ой… не надо…
Его величество разъяснил, что можно прибегнуть и к еще более милостивому наказанию: недалеко от защемленного преступника поставить блюдо с аппетитно пахнущей едой. Правда, зажатый в дереве нос не так хорошо ощущает запахи, но все-таки чувствует. Особенно когда наказанный проголодается. А выбор все тот же: отправиться к предкам (только не от взрыва, а тихо, от голода) или расстаться с носом…
На этом и порешили. Воины короля повели несчастного господина Шпицназе на поляну позади деревни, где торчал голый ствол от сожженной молнией пальмы. Нус жалобно канючил, чтобы его отпустили. Тогда он сразу уплывет с Нукануки. Говорил, что к острову прибило ялик, сорванный с «Фигуреллы», и он спрятал эту лодку в береговых зарослях. Вот на этом суденышке он и отправится в море. Лучше уж погибнуть в открытом океане, чем здесь. А может быть, ему и повезет: доплывет до другого острова или будет подобран проходящим судном.
Но ему говорили: «Какой хитрый!»
— Простите, я больше не буду… — опять хныкал Шпицназе. Совсем как ученики, которых он в школе приглашал для воспитательной обработки тростью. Но Гвоздик не злорадствовал, ему было не по себе. Только спорить он боялся — очень уж единодушно все решили защемить поджигателя.
Остатки пальмы расщепили топориком. Нус-Прошуса вынудили сесть, чтобы ствол проходил у него между колен. Половинки ствола развели, заставили сыщика засунуть между ними длинный шпионский нос. Щель крепко взяла господина Шпицназе в плен. Он гнусаво завопил, задергался, но напрасно. Гвоздик поскорее ушел…
«Так ему и надо, диверсанту проклятому», — думал Гвоздик. Но все равно ему было тошно. К вечеру он пробрался на поляну со сломанной пальмой. Зрители давно разошлись, и теперь здесь никого не было. Кроме Нуса, разумеется. Господин Шпицназе сидел в прежней позе, осторожно поматывал головой и тихонько скулил.
Гвоздик подошел поближе, встал сбоку. Сыщик Нус услыхал, скосил на него глаз. В глазу было страдание.
— Сами виноваты… — нерешительно сказал Гвоздик.
— Конечно, виноват, — прохныкал Нус. — Я все понял. Если бы меня простили, я стал бы совсем другим человеком… Попроси за меня, Дик, а?
— Меня не послушают, — вздохнул Гвоздик.
— Ну, тогда… отрежь для меня хотя бы кусочек свинины, очень хочется кушать…
Гвоздик оглянулся: не видит ли кто его преступную доброту? Взял воткнутый в пальмовый ствол нож. Отрезал от куска мяса вкусный пахучий ломтик и дал господину Шпицназе. Тот сунул мясо между деревом и подбородком, укусил, заурчал и опять захныкал:
